Приезд Блюхера совпал с завершением первого периода китайской революции — периода собирания и расстановки революционных сил, рождения Национально-революционной армии (НРА). Молодой армии Китая многого недоставало, и в первую очередь — вооружения и боеприпасов. Испытывала она и острую нехватку преданных, хорошо подготовленных командных кадров.

Основной созидательной базой НРА в то время была специальная военная школа, недавно открывшаяся на острове Вампу[32]. Поэтому по прибытии в Гуанчжоу Блюхер в первую очередь обратил внимание на эту школу. Уже через неделю он пригласил к себе всех советских советников, работавших в школе Вампу.

«До приезда в Китай никто из нас, — вспоминает А. И. Черепанов, бывший в то время старшим военным советником в школе, — с Блюхером не встречался. Известно лишь было, что Василий Константинович в работе требователен, любит строгий порядок…»

К назначенному времени все советники были в сборе. Вошел Блюхер, остановился около дверей, как бы желая рассмотреть всех со стороны. Они, в свою очередь, по-солдатски вытянувшись, внимательно разглядывали среднего роста, плотного, одетого в серый костюм человека. Всех поразил пристальный взгляд серых глаз под густыми бровями.

После того как советники представились, Блюхер поделился с ними наблюдениями, сделанными им за первые дни пребывания на китайской земле. Время от времени он задавал самые разнообразные вопросы, как бы желая проверить правильность своих выводов. Характер беседы всех слегка удивил: советники не могли понять, почему Блюхер предварительно не выслушал подготовленный ими доклад о школе. Лишь потом сообразили, что нужные фактические сведения он уже получил в аппарате главного советника в Гуанчжоу.

«Позднее, — вспоминает далее Черепанов, — мы оценили метод работы Блюхера. Перед тем как принимать решение о той или иной операции, он никогда не выслушивал наших общих соображений. Вместо этого он заранее давал каждому отработать для него отдельный вопрос. По конкретным вопросам Блюхер обращался к китайским деятелям. Собрав все данные, Блюхер внимательно изучал их, потом принимал решение и объявлял его нам для выполнения».

«Война в целом и каждая операция, — любил подчеркивать Блюхер, — прежде всего математика, расчет». В дальнейшем советники убедятся, что рассчитывать, взвешивать все «за» и «против» Блюхер умел мастерски.

В эту первую беседу с советниками Блюхер, неожиданно для всех, спросил:

— Сколько стоит содержание одного курсанта?

Никто из присутствующих не смог ответить, сославшись на то, что его предшественник на посту главного советника запретил вникать в эти вопросы.

— Но вы же прекрасно знаете, — возразил Блюхер, — что при организации школы Вампу доктор Сунь Ятсен не располагал ни денежными средствами, ни оружием. Сейчас поставлен вопрос о расширении школы. При определении необходимых для этого дополнительных средств я должен верить на слово китайским генералам, а мне нужно принять участие в расчетах. Так что вы обязаны во всех деталях знать экономику школы, полка или соединения, при котором состоите советниками. Иначе наши советы не будут полноценными.

С этой первой встречи Блюхер взял школу Вампу под личное попечение. Он внимательно следил за совершенствованием в ней учебного процесса, форм и методов воспитательной работы с курсантами и вообще в целом за ее развитием. При его содействии из СССР в Кантон прибыл пароход с оборудованием для школы. Началось поступление и первого советского оружия: винтовок, пулеметов, орудий и т. д.

Надо подчеркнуть, что оснащение китайской армии советским вооружением стало одной из важнейших забот Блюхера. За небольшой промежуток времени правительство Сунь Ятсена получило 40 тысяч винтовок, около 42 миллионов патронов, 48 орудий, 12 горных пушек, более 10 тысяч ручных гранат, 230 пулеметов, 18 бомбометов, 3 самолета и другое вооружение.

Первое знакомство Блюхера с местными генералами состоялось на официальном приеме у Сунь Ятсена. Блюхер был одет в китайскую военную форму без знаков различия, обут в высокие сапоги. Генералам запомнилась одна интересная черта: главный военный советник умел внимательно выслушивать своих собеседников и вызывать их на откровенность. Речь его текла неторопливо и уверенно.

Новый главный военный советник сравнительно быстро вписался в китайскую атмосферу, глубоко изучил военно-политическую обстановку, сложившуюся к концу 1924 года вокруг территории, контролируемой правительством Сунь Ятсена. Несмотря на то что она была очень сложной, запутанной и постоянно меняющейся, он все же выделил главные направления решения не терпящих отлагательства задач. Революционная провинция Гуандун была зажата четырьмя фронтами: Восточным, Северным, Западным и Юго-Западным. На этих фронтах положение пока было более-менее стабильным. Правитель крупнейшей фынтяньской (мукденской) группировки Чэнь Цзюнмин испытывал материальные затруднения и пытался разнять своих передравшихся генералов. Это вынуждало его до поры до времени оставаться пассивным.

Восточный фронт удерживался юньнаньскими, гуансийскими и частично гуанчжоускими частями общей численностью около 20 тысяч солдат.

Юго-западный фронт по линии Лодин — Эньпин обороняли части 3-й дивизии гуанчжоуской армии (численностью около трех тысяч человек). Против них сосредоточились восьмитысячные войска генерала Дэн Бэньина, сторонника Чэнь Цзюнмина.

Западная часть провинции находилась в руках генерала Линь Цинтина, ориентировавшегося на гуанчжоуское правительство.

И вдруг в январе на севере произошло открытое столкновение между группировками милитаристов, которое привело к окончательному разрыву между чжилийской и фынтяньской кликами. Маньчжурский диктатор Чжан Цзолин — глава фынтяньцев официально объявил войну пекинскому правительству.

К этому времени резко ухудшилась обстановка в Гуанчжоу. Чэнь Цзюнмину удалось ослабить разногласия между подчиненными ему генералами. Он открыто поставил вопрос о нападении на революционный Гуандун. Гуанчжоуское купечество послало к нему делегацию с просьбой об освобождении города от «красного большевизма», обещало ему поддержку и денежную помощь.

Над суньятсеновским руководством нависли сразу две угрозы — с севера и с востока. Встала дилемма: принять решение о военном выступлении против чжилийцев или нанести удар на Восточном фронте.

Блюхер настаивал на том, чтобы упредить Чэнь Цзюнмина и первыми ударить по его армии. Он требовал срочно готовиться к Восточному походу. По его настоянию было проведено совещание членов своеобразного президиума правительства, на котором присутствовали: он сам, Ху Ханьминь, замещавший в то время Сунь Ятсена (он находился в поездке в Шанхай и затем в Японию), командующий гуанчжоуской армией генерал Сюй Чунчжи и командующий юньнаньской армией Ян Симинь. Обсуждалось положение на Восточном фронте. Участники совещания в принципе соглашались с необходимостью Восточного похода, однако посчитали, что уход на восток верных правительству частей создаст угрозу захвата Гуанчжоу войсками Фань Шишэня[33]. Подстрекаемый англичанами и компрадорами[34], Фань Шишэнь мог, в случае нажима Чэнь Цзюнмина, сразу же перебросить свои части в район Гуанчжоу. Было решено следить за частями Фань Шишэня и в случае необходимости быть готовыми к их разоружению.