— ты не сможешь, пока находишься на этой тонкой грани жизни. Ты либо живой, либо нет, другого не дано.

Я не стал как-то ерепенится, сбрасывать ее с себя, лишь выдохнул и успокоился.

От подобных вещей в лице Марго, мне не избавиться.

-— То есть, ты мертва и от тебя нет такого запаха?

-— Нет, дурень, -— она искренне улыбнулась и в ее глазах заиграли странные искорки, -— Ты прав только в одном — я мертва. Я сильный некромант, который ушел за грань. Но свой запах — я могу маскировать, так как он не играет странными нотками живого существа.

-— То есть, пока я не умру, или не откажусь от силы, я не смогу спрятать этот запах?

-— Да. И поэтому, тебя определил Якоб Герман, хотя странно, что он не удосужился даже хоть как-то замаскировать его. Отсюда, я хочу, чтобы ты понял, что он и Алиса — не самые лучшие соратники. Кроме меня, и теперь, узника кристалла — у тебя никого роднее нет.

«Узник… Я до сих пор не понял, как я смог посетить грот «его глазами». События с иностранными студентами немного сбили меня с одной мысли… Нужно посетить кристалл.»

-— Я это и так понимаю, -— ответил я, пытаясь понять, что во взгляде Марго меня так смущает, -— Как маскировать запах? Что для этого нужно?

-— Для этого нужен запах полноценного некроманта. Ни на грани жизни и смерти. Как например — мой.

Кажется, до меня кое-что зашло.

-— Это не слюни ли? — меня аж немного передернуло.

-— Именно они. Запах маскировки более сильного. Ни на грани.

-— Я не представляю, чтобы Герман Якоб пошел меня облизывать с рвением в душе. — меня еще раз передернуло.

-— Зря противишься. Это нормальная практика для нас. И для учителей, у кого появляется собственный ученик.

Однако, мне все равно было противно от этой мысли.

-— И как долго длиться этот эффект? — спросил я, догадываясь, к чему это она уселась на меня.

-— Все в зависимости от времени контакта. Есть и другие способы, -— она игриво улыбнулась и притянулась к моему лицу, -— Есть же не только касания языков, губ… Есть еще более интересные и приятные вещи. Как например… — ее рука медленно, но уверенно двинулась от шеи вниз, и остановилась на животе, -— Такого эффекта может хватить надолго.

Тут я попытался вырваться. Не получилось. Ее вес не изменился, ни в коем случае, вполне себе пушинка. Но моя задница будто бы вросла в бочку, и как бы я ни ерепенился, не смог вскочить или скинуть Марго.

Уж больно мне эта идея не нравилась. Нет, подобный процесс безусловно приятен, и я такие вещи очень любил, люблю, и буду любить, но не с ней. Все же…

-— Вроде взрослый, а ведешь себя как маленький мальчик, -— она надула губы и вернула руку на шею, -— Не знаю, когда в твоей голове поменяется мировоззрение относительно того, что можно, а чего нельзя, и где-то, что будет всегда, но… — она наклонила голову вправо, слегка наклонила ее и провела влажным языком по моей шее, оставляя мокрый след на ней. — Тебе рано или поздно придется.

-— Зачем мне все это?

-— А ты хочешь умереть? Сделать это прямо сейчас? — ее лицо ничего не выражало, но от него стало как-то неловко.

-— Ну, нет.

-— Любой некромант хотел бы прожить живую жизнь заново, чтобы вновь почувствовать вкус еды, тепло солнца, нежность воды…

-— А ты не чувствуешь?

-— Нет, -— она усмехнулась и проделала действо с языком уже по другой стороне шеи, -— Физиологически — я чувствую все. Мне может быть больно, приятно, грустно и одиноко, радостно, и прочее. Но почувствовать что-то более естественное, я уже никогда не смогу.

-— Слушай, а как мне попасть в грот?

-— Зачем тебе это?

-— Хочу посетить кристалл…

-— Пока, этого даже я не могу сделать. Подобная пелена — под наблюдением президента. Не стоит вызывать к себе излишнее внимание. Послушайся меня, пожалуйста. Накличешь беда как на себя, так и на меня, ибо я не дам тебя в обиду. Лучше наслаждайся жизнью, пока можешь.

Меня немного огорчило то, что и меня это все ждет. В голову начали вваливаться различные мысли на тематику ощущений и чувств. Значит ли это, что мне нужно нахвататься естественного как можно больше? Чтобы запомнить, как было то, как было это?

Чуть усиленная хватка рук Марго, вывели меня из раздумий, и я обратил на нее внимание. Цепкие пальцы слегка впились в шейный позвонок, и она медленно, с каким-то дрожанием в глазах, начала приближаться к моему лицу.

Я не понимал, что мне делать и куда свалить. Перед моими глазами были лишь губы, изогнутые в усмешке.

Мне бы пора уже было вырваться, но мне не позволили, заткнув почти вырвавшуюся фразу: «отвали, а», поцелуем. Поцелуй был жарким, страстным, чуть грубым, но от этого не менее волнующим. Во мне проснулось желание.

Это не было чем-то странным, но учитывая некоторые факты…

Я все же, поддался на соблазн, и положил свои руки на поясницу Марго, прижимая к себе.

Из нее вырвалось удивленное мычание, и, как мне показалось, она затряслась в моих объятиях, но уже через секунду, ее напряженное тело обмякло и растворилось в моих руках.

В то же время, крыльцо у женского общежития.

Елизавета Петровна Романова стояла на крыльце, внутренне злясь про себя, что не отвадила этого чертово рыжего идиота еще у дверей столовой. Но некоторая ревность оттого, что эта треклятая Маргарита опять увела из ее взора Быкова, сыграло с ней злую шутку.

«Почему меня так к нему тянет? Что вообще твориться в моей голове при виде его? За этим магия стоит? Или чья –то злая шутка? — крутилось в ее голове, -— «Стоит, наверное, обратиться к Лаврентию Лаврентьевичу, чтобы он просканировал меня на тему — забвения, или приворота».

-— Елизавета Петровна, -— пробасил за спиной Ваня, -— Может быть вы все-таки передумаете и согласитесь испить вдвоем чаю в беседке секретов?

-— Ваня, -— она сжала кулачки и повернулась в юноше, состроив злобную гримасу, -— Спасибо, что сопроводил меня и подержал мой зонт, но разве я должна повторяться? Нет, и еще раз нет.

-— Ну, ладно, -— Ваня даже не поменялся в лице, не