Акульи глаза перестали буравить меня.

— Что вы думаете, Редер? Сможете работать с Гудвином?

Редер прикрыл портфель, оставив его на коленях.

— Попробую, — сказал он без особого огонька. — Общин уровень здесь не выше, чем на побережье. Но мы не можем начинать, не зная, участвует ли Рэкхем в игре, так что без Гудвина нам, похоже, не обойтись. Хотя он задиристый, и я не уверен, будет ли он слушаться указании.

— А хотите знать, что я думаю о Редере? — обратился я к Зеку.

Зек пропустил мой выпад мимо ушей.

— Гудвин, — сказал он, — наша организация — самая неприступная в мире. У меня много надежных людей, но все ниточки тянутся ко мне. Организация — это я. Предубеждения или эмоции чужды мне. Вы получите то, что вам причитается. Если я буду вами доволен, вы можете рассчитывать на любую поддержку и на любые деньги. Если же вы меня подведете, пеняйте на себя. Понятно?

— Еще бы. — Такого пронизывающего взгляда выдерживать мне никогда не доводилось, но я выдержал. — Только вам, в свою очередь, должно быть понятно, что лично вы мне не нравитесь.

— Я никому не нравлюсь. Никто не любит власть превосходящего разума. Лишь один человек не уступал мне в интеллекте, тот, на кого вы работали, — Ниро Вульф! Но он не выдержал. Самолюбие не позволило ему признать свое поражение, и он решил уехать.

— Ваши силы изначально были неравны, — воспротивился я. — В отличие от вас, он соблюдал закон.

— У всех свои слабости. При случае передайте ему привет. Я всегда преклонялся перед ним.

Зек кинул взгляд на настенные часы, потом посмотрел на Редера.

— Меня уже ждут. Гудвин подчиняется непосредственно вам. При необходимости связывайтесь со мной в установленном порядке.

Должно быть, он надавил какую-то скрытую кнопку ногой, потому что руками он ни к чему не притрагивался. Дверь открылась и в проеме возник охранник.

Зек промолвил:

— Шварц, занесите Гудвина в список Б!

Мы с Редером поднялись и направились следом, Редер с портфелем под мышкой.

Я не стал упоминать про еще одно задание, которое получил от Ниро Вульфа, поскольку не решался раскрывать наши тайны… да и теперь не решаюсь. Но придет время, когда вам захочется узнать, откуда взялся пистолет в портфеле Вульфа, поэтому я заранее честно предупреждаю, что вы этого не узнаете.

Поскольку прогресс в науке привел к тому, что записывать номера пистолетов стало бессмысленно, процесс добывания оружия, происхождение которого останется тайной, чрезвычайно усложнился и требует особых навыков. Нужно, например, уметь обзаводиться знакомством с определенными людьми. Я умею. Поскольку вам такие навыки навряд ли пригодятся, адресов и фамилий я не назову. Я не смог достать именно то, что хотелось Вульфу, — модель размером и весом с игрушку, 22-го калибра и с убойной силой «кольта» 45, — но раздобыл вполне достойный «карсон» 30-го калибра. Простой в обращении, тупорылый уродец, миниатюрный, но очень мощный. Испытал я его вечером в нашем подвале дома на Тридцать пятой улице. Закончив, я собрал все пули и выкинул их в реку. Мы и без того достаточно рисковали, поэтому не стоит привлекать к себе внимание такими пустяками.

В понедельник, на следующий день после «рандеву» с Зеком, мы с Вульфом колдовали над устройством двойного дна в портфеле. Дело было у меня в офисе. Поскольку я помогал Редеру в крупной операции, для чего нам следовало часто видеться, не было бы ничего удивительного, если бы он разок заехал на Тридцать пятую улицу, но в ответ на мое предложение Вульф ожег меня столь недружелюбным взглядом, что я быстрехонько взялся за дело. Двойное дно мы смастерили с помощью старого обрывка кожи, который я прихватил из обувной мастерской, и вышло вполне недурно. Даже если бы охраннику вздумалось вытащить из портфеля все бумаги, чтобы их получше рассмотреть, вероятность того, что он обнаружит второе дно, была крайне мала; зато, если знать, куда и где нажать, «карсон» окажется в руке быстрее, чем вы успеете пробормотать: «О Господи!»

Однако кое-что случилось и до этого: я имею в виду повторную встречу с Барри Рэкхемом. Когда в воскресенье поздним вечером я вернулся домой, телефонная служба доложила, что Рэкхем пытался со мной связаться. Я ему позвонил, и мы договорились увидеться па следующий день в три часа.

Обычно я прихожу на свидание точно в назначенную минуту, но в понедельник дела отняли времени чуть меньше, чем я рассчитывал, так что когда я вышел в «Черчилле» из лифта на этаже Рэкхема и приблизился к двери его люкс-апартаментов, было только без двенадцати три. Я уже поднес было руку к звонку, когда дверь распахнулась, и мне пришлось отступить на шаг, чтобы дама не врезалась прямо в меня. Дама приостановилась, и мы уставились друг на друга. Давненько я не встречал Лину Дарроу. Ее прекрасные глаза ничуть не изменились.

— Что ж, здравствуйте, — восхищенно проблеял я.

— Вы пришли рано, Гудвин, — процедил Барри Рэкхем. Он стоял в дверях.

Лицо Лины восхищения не выражало. Впрочем, смущения я тоже не разглядел, разве что во взгляде таилась какая-то подозрительность, хотя я не представлял, в чем меня можно вот так, ни за что ни про что, заподозрить.

— Как дела? — спросила она и тут же, не оставляя никаких сомнений в том, что ей глубоко наплевать на мои дела, повернулась и решительно зашагала к лифту. Рэкхем чуть отстранился, чтобы пропустить меня, я вошел и прошествовал в гостиную. В следующий миг я услышал, как захлопнулась входная дверь и появился Рэкхем.

— Вы пришли рано, — повторил он без особого, впрочем, укора.

Выглядел он так, словно за семьдесят часов, что мы не виделись, опорожнил не меньше семидесяти бокалов. Лицо пошло красными пятнами, глаза налились кровью, а левая щека подергивалась. К галстуку прилип кусочек яичного желтка, а подбородок явно нуждался в бритве.

— Кажется, в прошлую субботу, — начал я, — один из моих людей дал описание девушки, которую вы сопровождали и которая, по его словам, походила на мисс Дарроу. Не беспокойтесь, я ни к чему не клоню, просто захотелось чуть-чуть посудачить.

Похоже, он меня не слышал. Спросил, что я выпью, а когда я ответил, что, мол, спасибо, ничего не буду, подошел к бару и плеснул себе щедрую порцию, после чего вернулся, подвинул стул и уселся напротив.

— Черт побери, — сказал я, — вы кажетесь еще испуганнее, чем накануне. Кстати, судя по донесениям моих агентов, вы теперь либо выскальзываете черным ходом, либо стали заядлым домоседом.

Воистину ничто из того, что я говорил, его не волновало.

— Я же сказал, что хочу видеться с вами каждый день, — капризно заявил он. Голос заметно осип.

— Знаю, но мне было некогда. Кстати, вчера днем я провел целый час с Арнольдом Зеком.

Наконец-то он встрепенулся.

— Мне кажется, что вы гнусный лжец, Гудвин.