— Я знаю, что Билл вами по-настоящему восхищался, — сказала она. Блондинка, бледная, а сегодня — еще бледнее, чем обычно, с почти невидимыми ресницами. — Он всегда с восторгом говорил о вашей работе на Сицилии, о том, как вы прославились.

Картеру стало еще более не по себе.

— И я знаю, он мечтал о таком дне, когда смог бы поработать вместе с вами над каким-нибудь проектом. — На ее глаза набежали слезы, она промокнула их смятым бумажным платочком. — Наверное, из-за этого все так и вышло. — Слезы потекли ручьями. — Как это похоже на Билла. Он совсем не умел ждать, всегда торопился.

Она разрыдалась. Картер, повинуясь порыву сострадания, обнял ее, но от этого стало только хуже. Он, сам того не сознавая, отвел ее в сторону, и она уткнулась лицом в его плечо и стала горько плакать. Бет сочувственно посмотрела на мужа и пошла к сотрудникам факультета, пришедшим на прощальную церемонию. Несколько минут спустя, к величайшему облегчению Картера, появился директор похоронного бюро и попросил всех сесть.

Гроб стоял на подставке, задрапированной красной тканью. Крышка, естественно, была закрыта. Как слышал Картер, Митчелла при взрыве разорвало на куски. Некоторые части тела и кое-что из одежды, в частности туфли, так и не удалось найти. Сочли, что все это сгорело при пожаре. Сюзанна что-то торопливо говорила в микрофон, прикрепленный к трибуне, а Картер гадал, что же осталось от ее мужа и было подготовлено к погребению. «Ужасно, — думал он, — однако, учитывая мою профессию, это не так уж удивительно». Он всю жизнь работал с костями, даже заработал соответствующее прозвище, и теперь ему нужно было отнестись к тому, что осталось от Митчелла, с научной бесстрастностью.

После жены Билла к трибуне подошел его отец. Он прочитал несколько строк, написанных на мятом листе бумаги. Картер догадался, что писать эти слова отцу Митчелла тоже было трудно. Он явно был не из тех, кому легко говорить о своих чувствах и воспоминаниях, о своем погибшем сыне, тем более сейчас, когда собралось столько незнакомых людей. Следующим к трибуне вышел Картер. Он понимал, что должен сказать что-то более общее, заверить всех в том, что Билл был уважаем и любим в сфере большой науки, где надеялся оставить свой след. Пожалуй, ему следовало поблагодарить жену Билла, она в некотором роде подсказала ему общую тему речи, когда упомянула о том, что ее муж был нетерпелив, всегда торопил события.

Картер начал с того, что Билл Митчелл был энергичным молодым человеком.

— Он успел проделать немалый путь, будучи одним из самых молодых сотрудников кафедры и, без сомнения, самым ищущим, самым любознательным, и он с рекордной скоростью продвигался к еще большим достижениям.

Картер чувствовал, что у него становится теплее на душе. Как ни странно, он поймал себя на том, что произнесение надгробной речи в чем-то схоже с чтением лекции студентам. Обращение к публике успело стать его второй натурой, поэтому, говоря о достоинствах и достижениях Митчелла, он мог обводить взглядом собравшихся в ритуальном зале и отмечать тех, кого он знал, а кого — нет.

Присутствовали некоторые сотрудники факультета, включая декана Стэнли Макки. Кое-кого из них Картер время от времени встречал в кампусе. Кроме них, пришли родственники и друзья Митчелла, которые, естественно, Картеру не были знакомы, в частности один молодой человек, который сидел в одиночестве на одной из задних скамей. Казалось, он не из родни, не из друзей и не из коллег. В мятом синем костюме и черной водолазке, он имел такой вид, будто не спал целую неделю. Он выглядел так скорбно и одиноко, что Картер подумал, что это, возможно, один из работников похоронного бюро. У молодого человека была внешность, если можно так выразиться, профессионального скорбящего.

Картер закончил свое выступление, сказав о том, что ему будет всегда не хватать общества Митчелла в факультетской лаборатории.

— Теперь, без него, я ни за что не узнаю, кто возглавляет последние хит-парады.

Он произнес эти слова с печальной усмешкой и заметил, что несколько человек в зале улыбнулись. Затем он забрал лист с речью и спустился с подиума. В это самое время одинокий молодой человек поднялся и вышел. Может быть, его ждали другие дела, другая церемония, которую он должен был почтить своим скорбным присутствием. Картер сел рядом с Бет. Она едва заметно кивнула — дала понять, что у него все получилось хорошо.

Когда речи были произнесены, все перешли в соседний зал, где был накрыт стол с кофе и пирожными. Картер оказался бок о бок со Стэнли Макки. Тот поднес чашку к носику серебристой кофеварки и, пока чашка наполнялась, сказал:

— Добрые слова, но совершенно неутешительные.

Картер не знал, как ответить. У него уже был разговор с деканом, и он не представлял, какие еще выволочки ему грозят.

Макки поднес чашку к губам и посмотрел на Картера поверх нее.

— Ко мне обратились из ректората и попросили прислать письменный отчет о происшествии. Я напишу письмо общего характера, но хочу, чтобы сам отчет составили вы и в деталях описали, чем вы там занимались в вашей самодеятельной лаборатории и какие у вас возникли неполадки.

Во время предыдущего разговора он уже упоминал о «самодеятельной лаборатории». Картер почувствовал, что Макки хочет по возможности отстраниться от случившегося, чтобы все выглядело так, что ответственность целиком и полностью лежит на Картере, а он, декан, был почти не в курсе. Честно говоря, Картер не знал, каким образом тот сможет объяснить расходование фондов на освещение, аренду лазера, и так далее, но, вполне вероятно, потенциально опасные документы уже были спрятаны, уничтожены, стерты. И в своем «письме общего характера» декан явно намеревался снять с себя любую ответственность. Козлом отпущения должен был стать Картер.

— Отчет должен быть у меня на столе к следующей среде, — сказал декан и отошел от Картера. Похоже, он не хотел, чтобы их видели рядом.

Картер налил себе кофе.

— Вы произнесли хорошую речь, профессор.

Картер узнал голос Кэти Койн, своей лучшей ученицы. Он заметил ее в ритуальном зале.

— Спасибо. Надеюсь, больше мне никогда не придется произносить таких речей.

Кэти была в джинсовой юбке и старательно отглаженной рубашке. Наверное, для нее это был самый строгий вариант одежды.

— Вы молодец, что пришли, — добавил Картер.

— В прошлом семестре Билл Митчелл вел у нас семинары.

Картер этого не знал.

— Так что, пожалуй, я его неплохо знала. Еще я была у него в гостях на хеллоуинской вечеринке и разговаривала там с вашим другом, профессором Руссо. — Она потупилась и вдруг растерянно спросила: — Как он? Я слышала, что он ужасно пострадал при пожаре…

— Да, пострадал. Он лежит в больнице Святого Винсента, в отделении интенсивной терапии.

— А он… поправится?

— Да, он выкарабкается. Но еще нескоро.

— Вы могли бы передать ему привет от меня? То есть… если он вообще помнит, кто я такая. А когда разрешат… я бы его навестила, если можно, конечно.