под ногами. Проняло даже деда-аутиста в смешном колпаке, и он тоже грохнулся, запнувшись о булыжник, засучил ногами. Спешно отворачиваюсь и прыгаю от них сам, кузнечиком взлетаю на скалу над дорогой.

И они ощутили это мёртвое дыхание этого «идеального общества» Некрополиса Матери Смерти, и их проняло. До смертного ужаса проняло.

Нет! Слышишь?! Это не вариант! Это конец истории. Конец всему! Слышишь?!!

Не слышит.

И такая тоска охватила меня, что хоть волком вой на горные вершины! Опять, что я делаю в этом чужом для меня мире, среди чужих для меня людей, с их чуждыми мне проблемами и заботами? Зачем всё? Если всё одно – конец один. Все умрут. Конечно, кто-то поженится в конце, как в сказке. И эти, поженившиеся тоже умрут. Так в реальности. Моментом – море!

И я Вестник Смерти, Рука Смерти. Моя миссия убивать. Мишен компликт – все мертвы, всех убил, один остался. В пустом, мёртвом, спокойном Мире. Глобального кладбища.

Зачем, гля? На хрена?!

Я не нужен! Я же – Смерть! Я, не убивая, не выполняю целевое предназначение! Делать то, что должен?! Убивать?!!

А я не хочу убивать!

Тогда – на хре-на?! Я?! Нужен?!!

Надо, как тому полковнику, снова изобретать смысл бытия?

Порыв ледяного ветра с вершин гор чуть не скинул меня в пропасть с этой скальной полочки, на которой я и горевал, но не скинул же! Зато этот порыв ветра чуть согнал туман вниз. И голову мою чуть охладил.

А что это я расхандрился? От скуки? Или чувствуя, как внизу, там, за туманом, в городе у подножья гор, из которого мы отправились в эту вылазку реками льётся кровь? Мне-то что? Люди режут людей. И что? Эта их видовая особенность – смертность. Сами не только смертны, но и смертоносны. Сами, подспудно, чувствуют свою недолговечность, смертность, может потому и не ценят жизни всех других? Мне какое дело? Пусть хоть вырежут друг друга, к буям! Подчистую! Меньше народа – больше кислорода!

Понял! Это от скуки меня плющит! Надо чем-то занять свои руки и ноги, а там, глядишь, и в голове для блажи места не хватит!

Прыгаю со скалы на скалу, паря на энергокрыльях. Всё одно туман. Для людских глаз он непрозрачен. Прыгаю, просто чтобы прыгать! Кайфуя от борьбы с порывистым ветром, от краткого ощущения полёта.

Хорошая кошечка! Не бойся меня. Нет, не буду с тобой драться. Знаю же, что за хвостом твоим логово с котятами. Ну и морда у тебя, багира! Обгадиться, от неожиданности! Но! Грация! Стать! Красавица! Ухожу уже, видишь? Не бойся меня.

И сев над срубленным в скале уступом, образующим как раз дорогу, смеюсь. Ржу, откровенно говоря. И от раскатов моего смеха камни срываются в обрывы. Что ржу-то? Так я же Смерть! А я не желаю убивать. Принципиально не желаю убивать! Смешно же! Смешно?

Грустно, гля! Хоть плачь! Почему я попал именно в руки Матери Смерти, а не этому извращенцу трёхочковому? Был бы Паладином Света, в сияющем доспехе, с джедайским мечом в руках и лебедиными, через – гля, крыльями за спиной! Нес бы в Мир доброе, светлое, вечное! Лучи бобра и всё такое! Сражался бы со Злом, изгоняя Тьму!

Но я, гля, сам – Тьма! Должен сражаться с Добром и Светом во имя вечного Мрака, но сражаться с Добром не то, что не хочу, а просто не могу! Я, гля, Тёмный! Я, гля, его, Добро, просто не вижу!

Я, гля, и Тьмы не вижу! Лишь людей! В каждом из которых и дерьма полцентнера, и крошка алмазная, душевная, драгоценная, но имеется! В куче дерьма похороненная!

Как бороться с Тьмой, если нет её?! Тьмы – нет. Тёмные маги и приспешники Тьмы, «выведенные мною из игры», такие же люди! С такими же амбициями, как и прочие. Весь их грех, что они решились использовать запрещённые приёмы и методики, переступили через черту табу и запретов, установленных обществом.

А Светлые? Они хорошие? Те же фанатики этого трёхсоскового, много хуже перемноженных мною на нуль Тёмных того Тайного Совета, как по мне. Во имя своего бога заживо сжигающие людей! Преследующие людей за их врождённые и неотъемлемые свойства – предрасположенность к определённому спектру силы. Одарённых в запрещённых аспектах экстрасенсорики! Способных к искажению энергетических потоков, нарушению их нормального, гармоничного течения считают пакостниками. Так переводится применимый тут термин к способным к проклятиям. Но люди и без пакостников справляются с разрушением собственной гармонии. Сами себе разрывают ауру, расшатывая её, бездумно разбрасываясь своей сущностью и целостностью.

Чуть ли не половина потенциальных магов силой вытолкнута из «хозяйственного оборота». Насильно изгнана в объятия Тьмы. Так и появилась Тьма. Верно, говорят, пока нет света, нет и тени. Ведь Тьма из этих изгоев и состоит! Фанатик-святоша самоучку-травницу, интуитивно владеющую способностью влиять на материально-энергетическую структуру реальности мыслеобразами, звуковыми колебаниями и прочими волновыми резонансами может объявить колдуньей. И сжечь! Щука!

А её, или его, колдуна, учить надо! Это же просто одарённый! Сами же понаставили всюду непреодолимых стен и барьеров – имущественных, кастовых, социальных, поначертили запретных границ и развесили вокруг ограждающих флажков! Куда податься одарённому сыну сборщика нечистот или дочери трактирной шлюхи? Школа магии, Академия, Университет – недостижимая… даже не мечта. Даже ведь не мечтают! С рождения знают, что не про них эти заведения. А самоучки, которых кличут тёмными магами, в обучение берут бесплатно.

Да и сила сама по себе – опасное явление. Даже если дочь шлюхи ничему и никогда не будет учиться, будет тщательно скрывать от всех свой дар, считая его проклятием, рано или поздно, человек окажется в определённом состоянии сознания, в вихре эмоционального взрыва и утратит контроль над собой. Тогда и произойдёт неконтролируемый и неуправляемый выплеск силы. И будет уже не важно – с жертвами или нет. Костёр! Фанатики-святоши, ритуал, казнь на костре!

Сила, как и огонь, как и электричество, не опасны только при умении ими пользоваться и соблюдении техники безопасности. Во всех остальных случаях – страшная, разрушительная стихия. Стихия мощная и абсолютно равнодушная к жертвам. Если одарённый прошёл через такой негативный опыт неконтролируемого выплеска силы, и ему удалось избежать костра, то его негативное запечатление уже произошло. Он знает, что его сила – зло. И он никому и ничем не обязан. Не ограничен никакими рамками и сводами правил, законов. Творит, что хочет. А хочет он того же, что и все люди – всего-всего, побольше, получше, да побыстрее, поскорее!