Не сидится людям на месте. Вот и я – прусь в этой колымаге куда-то… Но, по крайней мере, ничего не созидаю и не возвожу, никакой от меня суеты: я покорно плыву, качусь, бреду, ползу – не создавая проблем.

Потому что все – херня, и все – суета сует.

В моей жизни нет движения вперед. Она – вязкое, как сон душной ночью, торможение, без начала и конца.

Таксист тараторит без умолку:

– Может, и я туда поеду как-нибудь. В Шанхае с работой совсем трудно – столько народу, это же кошмар! Я сам из Нанкина, в Шанхае пять лет уже, но задерживаться не собираюсь: не нравится мне. Тебе вот тут – нравится?

– Нормально тут. Бывает хуже.

– «Нормально»… Кухня не та совсем… Племянник хвалил ваш Петербург. Красивый, говорит, и пустой почти. У вас людей мало, а работы много. Только еда плохая. Может, открою ресторан – будет и в Петербурге что вкусно поесть!

Под шоферскую болтовню я развлекаюсь тем, что сочиняю рекламный туристический проспект. Допустим, приедет в Питер – Шэнбидэбао по-китайски – и водила этот, с семьей, и племянник его, и еще чуток народу из местных… Обживутся, устроятся. Пройдет лет, скажем, пятьдесят… Миграция немного утихнет. Разве что потянутся в город в начале лета туристы, горящие желанием увидеть белые ночи. И будут они в руках теребить красочные буклетики, а там… Стиль, думается мне, с нынешних времен не поменяется нисколько. Китайцы – люди консервативные. Поэтому в буклете будет вот что:

«Один из красивейших городов Народной республики расположен на северо-западе страны. Город-легенда, открытый ветрам перемен – Шэнбидэбао, с населением более… (хм… сколько бы?., ну, пусть будет средней величины город, так и быть!) пятнадцати миллионов человек.

„Северный Дракон Поднебесной“, – так романтично называют его сами жители.

Когда-то отсталый центр отдаленной провинции, известный лишь своими оросительными каналами и особым сортом риса, выведенного учеными по заданию партии для сурового местного климата, Шэнбидэбао уверенно шагает в будущее вместе со всей страной и народом. Ныне это один из современных центров экономики и культуры, где история тесно переплетается с современностью.

В этом легко убедиться, совершив прогулку по городу – пешую или автобусную. Однако советуют знатоки, лучше всего – проехаться на велорикше. Оросительные каналы, изрядно подпортившие стены зданий и весь городской облик, давно превращены в современные проспекты и линии надземного метро – скоростного „чэнгуй“. Билет на поезд стоит от трех до пяти юаней, в зависимости от маршрута, но высокая скорость, тонированные окна и шумопоглощающие щиты мешают рассмотреть этот удивительный город в подробностях.

Присоединимся к знатокам и вместе с ними возьмем велорикшу, благо их в городе достаточно. Лучше всего сторговаться с проводником на Ции гуанчан – Площади Восставшего народа. Движение по центральному проспекту затруднено: на месте снесенного недавно Кашань цзяотан – старого буддийского храма, темным пережитком прошлого омрачавшего великолепие главной торговой улицы, ведутся строительные работы. К началу следующего десятилетия здесь планируется открытие крупнейшего в Евразии аквапарка. Воду для нужд комплекса предполагается забирать из канала „Чимогужэнь шуйдао“. По легенде, канал был вырыт под руководством одного из основателей города – мудреца Чимогужэнь[12], прославившегося трактатом о пользе ума. Знаменитые Летающие львы, по китайской традиции, охраняющие значимые места, будут установлены при входе в комплекс. Справедливости ради надо заметить, что наиболее ценные в историческом смысле религиозные постройки по решению КПК и просьбе ЮНЕСКО решено оставить. Так, со стороны Дасюэхэаньцзе – набережной местного Университета хорошо видно в лучах солнца золотую крышу Исацзи цзяотан – пагоды, стены которой помнят визиты императоров прежней династии. На крыше пагоды оборудована смотровая площадка, открывающая вид на Старый город и рисовые поля на островах. Удивительный по архитектурному исполнению храм построен на месте гибели странствующего императора-освободителя Поднебесной. Толпы туристов со всех концов света съезжаются в Шэнбидэбао почтить его память. О смене времен года жителям и гостям города напоминают знаменитый Сад лета „Сяцзиюань“ и Дворец зимы „Дунгун“, излюбленные места отдыха прежних владетелей государства.

Небольшая, но исполненная величия Вангунчан – Площадь перед Императорским дворцом – с развевающимся над ней Красным Знаменем, заставляет посетителей вспомнить о яростной освободительной борьбе народа за трудовое счастье. Пройдя по мосту Гунцяо на другой берег неширокой Невахэ, можно совершить водное путешествие по желтым водам на отреставрированном корабле с романтическим именем „Шугуан“ – „Рассвет“. К услугам туристов лучшая кухня провинции, казино и массажные салоны. „Шугуан“ отходит ежедневно от пристани у здания Хайцзюнь цзунбу, острый шпиль которого видно со всех сторон Старого города. На небольшом острове Туцзы[13]расположен Бидэбао чэнбао – известный оборонительный форт. Политика открытости и реформ изменила имидж этого мрачного сооружения: сейчас здесь открыты многочисленные магазины одежды, караоке-рестораны, а также деловые офисы.

Проводимая по решению Съезда и под руководством компартии политика сохранения малых народностей благотворно сказывается на жизненном уровне коренного населения – народности элосы, составляющей около трех процентов от числа жителей города. Все возрастающий приток туристов способствует процветанию коренных промыслов: росписи деревянных дощечек и изготовления, забавных това – округлой формы деревянных кукол, помещающихся мал мала меньше одна в другой. Несмотря на расположение Шэнбидэбао – в приграничной зоне, специального разрешения на его посещение не требуется».

Жаль, что нет у меня с собой ни ручки, ни бумаги. Записал бы, потомкам пригодилось. С другой стороны – я так навострился, читая подобные тексты об исконных китайских городах в учебниках и путеводителях, что запросто могу насочинять еще.

– А ты как считаешь? Хорошие или плохие?

Пока я предавался футурологии, водитель ушел в недавнее прошлое. Как положено истинному китайцу и особенно – нанкинцу, шифу ненавидит японцев.

– Японцы – сукины дети, – убежденно заявляю я.

Я совершенно равнодушен к японцам. Вернее, они мне даже нравятся – своей открытостью, безбашенностью, жизнелюбием и легким сумасшествием, подчас доводящим до самоубийств. Зато шифу сияет.

Тема для многих больная: «из-за войны» – говорят китайцы.

– Японцев хорошо бы всех убить, – совершенно миролюбиво мечтает водитель, выруливая с моста. – Или чтобы они все утонули, ушли под воду на своих островах.

Я киваю и плету ему про русский корабль «Варяг», что на полном ходу таранил японские эсминцы и линкоры, отправляя на дно целые эскадры врага.

Так, беседуя о мире и дружбе народов, мы подъезжаем к набережной. Прошу проехать чуть дальше – там впереди есть магазин.