– Одна подсказка. Пес.

Она подняла бокал.

– Каков пес, таков и хозяин?

– Или собака на сене, – сказал он. – А если всё псу под хвост?

– Собака лает, ветер носит, – сказала она.

Он застонал.

– Чушь собачья. Боже, я чувствую, что мы так близко… Просто танталовы муки.

– Между прочим, – сказала она, – Тантал был наказан за то, что украл золотую собаку.

– Как насчет лечь в постель и не будить спящую собаку?

Она обняла его.

– Вот где собака зарыта.

Ашраф

Вскоре после полуночи Палаточник встал с кровати полностью одетым и выскользнул из мужского барака. Он все подготовил сразу после того, как услышал разговор между Фатимой и генералом. Если он намеревается вернуть Рэйвен в Афины для допроса, ему нужно действовать быстро.

Он прокрался, тень среди теней, к карцеру, куда Фатима посадила Рэйвен. Едва повернув ручку двери, он услышал женский крик. Он вбежал внутрь и включил фонарь. На Рэйвен разлегся мужчина, вопя от боли. Она что-то воткнула ему в глаз. Он слез с нее, и она принялась бить его в шею своим оружием. Снова и снова. Он закашлялся и откатился в сторону.

Рэйвен стала щуриться на свет.

– Ну, иди сюда, козел. Хочешь тоже?

Он сказал шепотом:

– Не шуми.

– Не подходи. Если тронешь, зарежу и надаю по яйцам. Или в МЕК яйца есть только у женщин?

– Тихо.

– Попробуй изнасиловать и останешься без глаз, как этот.

– Я здесь, чтобы освободить тебя. Если пойдешь со мной, есть шанс остаться в живых.

Он пнул насильника в голову и отпихнул ногой.

– Что тебе терять?

Он взял ее за руку и поднял на ноги.

– Двигаемся быстро, тихо. Если нас остановят, я скажу, что веду тебя, чтобы побить камнями и закопать в пустыне.

– Это неправда?

– Я же сказал, я пришел помочь тебе бежать.

Она пошла за ним по безлюдным улицам, на которых валялись изорванные бумажные костюмы и тлели костры.

– Куда все подевались?

– После Красной среды почти все спят.

Он провел ее на окраину лагеря и посадил в джип, стоявший перед одним зданием. Но заводить двигатель не стал, а только снял машину с тормоза.

– Что ты делаешь?

– Ччч!

Он забежал за джип и стал толкать его. Поначалу джип двигался медленно, но постепенно набрал скорость под уклон, и вскоре они миновали жилые блоки. Он запрыгнул на водительское место и включил двигатель. Когда они подъехали к забору с колючей проволокой, он остановился и выпрыгнул. Он отвел проволоку в сторону, открыв достаточно широкий проем, чтобы проехал джип, затем сел на место, и они ринулись в темноту.

– Ты заранее перерезал проволоку?

– Я же сказал, что все спланировал.

– А на меня у тебя какие планы?

– Скоро узнаешь. Откинься и закрой глаза – поездка займет около часа.

– Ты можешь сказать, куда мы едем?

– В курдскую область в северном Ираке, где когда-то МЕК помогали Саддаму отравить газом тысячи людей. Территория Пешмерга.

– Что за «Пешмерга»?

– Это значит «глядящие в лицо смерти».

Она втянула воздух.

– Я среди них буду как дома.

– Спи. У нас впереди долгий путь.

Она закрыла глаза и задремала. В руке она сжимала свое оружие, пилочку для ногтей.

Когда джип остановился, она заворочалась и проснулась.

– …где это мы?..

К его удивлению, ее голос перешел с альта на сопрано.

– На маленьком аэродроме.

– …я никуда не полечу…

– По-другому никак.

– …тогда вези меня назад…

– Исключено.

Она ощетинилась, словно кошка, решив, что не выйдет из джипа. Палаточник попробовал вытащить ее, но она царапнула ему по руке пилочкой. К ней подошел судебный пристав из службы СТЗИГ и надел на голову капюшон. Несмотря на сопротивление, ее вытащили из джипа и надели наручники.

– …я думала, ты хочешь мне помочь…

Палаточник подтолкнул ее по трапу на борт самолета и без лишних церемоний усадил в кресло. Пристегнув ремень, он снял с нее капюшон.

– …я не полечу! – заорала она.

– Тебя никто не заставляет. Полетит самолет.

– …развяжи мне руки…

– Если обещаешь держать себя в руках.

– …обещаю…

Он снял с нее наручники, и она стала тереть запястья.

– …без этого нельзя было?..

– Судя по тому, как ты вела себя, нельзя.

– …окей. извини. куда ты меня перебрасываешь?..

– Не я. Приставы вернут тебя в Афины.

– …нет. я хочу домой, в огайо…

– Не сейчас. Греческая спецгруппа по борьбе с терроризмом хочет задать тебе несколько вопросов.

– …не уверена, что я смогу ответить…

– Не хочешь выпить перед полетом?

Она слегка смутилась, потом откинулась на спинку.

– Давай. Ром с колой будет в самый раз.

Она быстро осушила бокал, и он налил ей снова. И снова. Он поражался, как меняется ее голос. Сейчас он был глубоким, ближе к альту, как она говорила сперва. Он подошел к дверце и набрал номер на секретном телефоне.

– Дантист… Дантист… Это Палаточник. СТЗИГ готовится к взлету. Благоприятный встречный ветер. Прибыть должны рано. Они смогут оставаться на взлетной полосе Хелленикона в Афинах только десять минут. Договорись со службой безопасности, чтобы они забрали посылку и доставили капитану Элиаде, – он взглянул на Рэйвен. – Мне пора идти. Удачи.

– Окей, – сказала она. – Полагаю, посылка – это я, но зубы у меня в порядке. Какого черта ты звонил какому-то дантисту?

Он развернулся и спустился по трапу. Глядя, как самолет взмывает в небо, он проникся к ней сочувствием. Она была настоящей оторвой. Но капитан Элиаде был хорошо известен в среде спецслужб своей склонностью к допросам с пристрастием. Он считал, что ключ, открывающий любую дверь, это боль.

Афины

Зазвонил мобильник Алексия. Он вылез из-под одеяла и принял звонок.