– Он скоро даст о себе знать, – жуя виноград, произнес Аполлодор.

– С чего ты решил? – лакомясь рахат-лукумом, спросила Клеопатра. Они плыли по Нилу на небольшой царской барке. Был теплый, солнечный день, как раз для беспечных прогулок.

– Он с Октавианом заключил в Таренте военный договор. Готовится новая война. Вот увидишь, он обратится к нам за помощью.

– А что Октавия? Опять беременна?

– Опять.

Царица нехорошо усмехнулась.

Уже четыре года прошло с того дня, как она в последний раз видела Марка Антония. Болезненно пережив предательство – за все это время Антоний не написал ни строчки и ни разу не дал о себе знать, – Клеопатра подавила в себе все чувства, оставив только злость и ненависть. К неудачам в любви привыкнуть невозможно, еще труднее их преодолевать. Она растила детей, посещала лекции и научные диспуты в придворной академии – Мусейоне, зачитывалась в библиотеке. Несколько раз путешествовала с детьми по Египту. К Цезариону и Александру приставила греческого воспитателя, а к дочери – служанку Ираду, молодую, смышленую девушку, которая прислуживала и ей. Жизнь текла размеренно, и по-своему она была счастлива. Сердечные раны затягивались, и царица в свои тридцать три года чувствовала, что пора заканчивать с затворничеством и сожалением о разбитых мечтах. Ей хотелось новой жизни. Но какой?

– Послушай, – обратилась она к Аполлодору, – а может, нам отправиться в путешествие? Ну, хотя бы в Индию или Китай?

От неожиданности советник поперхнулся виноградом.

– Ну и выдумщица ты! Скоро будут готовы новые каналы, а к осени построят еще пять новых кораблей для флота!

Царица недовольно фыркнула.

– Ну и зануда же ты! – в тон ему ответила она.

– К тому же через месяц в Мусейоне состоится интересная лекция о движении звезд и планет.

– О-о-о! Это я не могу пропустить.

Занятия наукой были единственной отрадой в ее жизни, после всего, что с ней приключилось. Иногда царица задумывалась над тем, уж не посвятить ли себя научным изысканиям. Благо у нее были к этому способности.

Клеопатра приподнялась на подушках.

– Смотри, это Сара на берегу нам машет?

Аполлодор прищурился.

– Да, это он. Видимо, что-то срочное.

Царица отдала приказ пристать к берегу.

– Божественная, – запыхавшийся Сара поспешно поклонился, – прибыл гонец от римского консула Марка Антония.

– Я же говорил тебе, – тихо сказал Аполлодор.

– Хорошо, Сара. Передай, что я приму его.

– Надо же, вспомнил! – царица брезгливо поморщилась.

– Видимо, он очень сильно в тебе нуждается.

Клеопатра недовольно нахмурилась.

– Убить бы его!

– Не торопись, может, еще какие выгоды извлечешь.

– Ты прав. В этот раз я возьму с него все! Довольно играть в любовь!

Как и следовало ожидать, Антоний приглашал царицу приехать к нему в Антиохию, предлогом была начинающаяся война с парфянами и та помощь, которую Египет мог в этой войне оказать.

С собой Клеопатра взяла небольшую свиту и детей. Пусть нерадивый отец впервые полюбуется ими! Больше не было роскошного царского корабля, голых девушек, яств и питья. Все скромно. Только политика.

18

– Поверь мне, во всем виноват Октавиан. Это он заставил меня жениться на своей сестре, – умоляюще произнес Антоний, целуя Клеопатре руки.

– И наделать ей детей тоже он приказал? – насмешливо спросила царица.

– А как иначе? – искренне удивился консул. – Ты же знаешь, мне тяжело без женщин. Но каждую ночь я думал только о тебе!

– Ну да, ну да, – язвительно процедила Клеопатра. В ней боролись отвращение и жалость. За четыре года Антоний постарел, у него появились первые седые волосы, правда, его детская непосредственность никуда не исчезла. Увидев Клеопатру, он искренне ужаснулся, даже не понимая, как ей было больно и неприятно. Ведь он надеялся увидеть стройную, молодую девушку, а перед ним стояла располневшая зрелая женщина с длинным некрасивым носом, который с возрастом стал особо выделяться. Но, как ни крути, они были нужны друг другу.

Царица решила больше не издеваться над Антонием.

– Ну хорошо, – с притворной лаской произнесла она, – я больше не сержусь на тебя.

Антоний облегченно вздохнул.

– Что ж, выйдем к детям? – мягко спросила царица.

Консул неуверенно улыбнулся, но согласно кивнул. Клеопатра почувствовала его смятение. Это был самый лучший момент для того, чтобы сломить его волю, подчинить себе и вить из него веревки.

Зал приемов был забит римскими легионерами и друзьями консула. Свита Клеопатры стояла обособленно. Ирада держала за руки маленькую Клеопатру и Александра, Цезарион стоял рядом со своим греческим воспитателем Николаем. Антоний тяжело сглотнул. Было, по меньшей мере, странно впервые увидеть своих собственных детей. Он чувствовал, понимал, чего ждет от него царица, от которой веяло холодом и презрением. Но что поделать, если он в ней сильно нуждается!

– Их зовут Александр Гелиос и Клеопатра Селена, – услужливо прошептала Клеопатра.

Подойдя к детям, Антоний взял на руки сына и поднял его над головой.

– Нарекаю тебя Александром Гелиосом!

Затем он поднял над головой дочь.

– Нарекаю тебя Клеопатрой Селеной!

В зале раздался недовольный гул римских легионеров. Свита царицы, предварительно ею наученная, в то же мгновение начала славить Антония – Нового Диониса.

Вечером был устроен грандиозный пир в честь признания консулом своих детей от египетской царицы. Несколько дней Антоний находился словно в забытьи, страстно желая Клеопатру. Он даже не догадывался о том, что причиной этой страсти были специальные настойки, подливаемые царицей ему в вино.

Почувствовав, что воля Антония сломлена и он всецело принадлежит ей, Клеопатра согласилась начать переговоры о предстоящей военной помощи.

Взамен она просила немного. Сирийский город Халкис, крупные частные поместья в Киликии и на Крите, некоторые города на побережье Сирии и Финикии, порт Акко, все леса от Киликии до Ливана, необходимые ей для строительства флота, земли Баальбека и Галилеи – новые пахоты для египтян, а также Тир, Сидон, плантации финиковых пальм неподалеку от Иерихона.

– Вот и все, что я бы хотела, – невинно опуская глаза, томно произнесла Клеопатра. – Ах да, чуть не забыла… – Она мягко и завораживающе улыбнулась.

Антоний с восхищением смотрел на нее. За те несколько дней, что они вместе прожили, в нем проснулись позабытые чувства, которые он испытывал к ней четыре года назад. Что значит сестра римского консула, который к тому же его соперник, в сравнении с Клеопатрой – царицей и богиней!