– Это если он дома. А ежели в походе? – тут же нашелся парень. – Хочешь, чтобы сын твой себя здоровым человеком считал, не мешай и не жалей. Точнее, жалеть можешь, сколько сам хочешь. Только сделай так, чтобы он этого не знал и не видел. Только так его к нормальной жизни вернуть можно.

– Ты говоришь так, словно сам без руки ходил, – помолчав, проворчал князь.

– Я, княже, в казачьей станице родился. А там всякие были. И безрукие, и безногие. И все себя воями считали, – огрызнулся Елисей.

– Не сердись, бичико, – сообразив, что ляпнул что-то не то, повинился князь. – Просто сердце за сына болит. Его не станет, что тогда будет? Кому все оставлю? Род прервется, беда будет.

– Вот потому я и решил помочь тебе, Дато батоно. Казаки ко всему привычные, а Ильико в царском дворце служил. Ему настоящая боль неведома.

Князь снова завелся, чтобы возразить, но сообразив, что парень прав, медленно выпустил набранный в грудь воздух сквозь плотно сжатые губы и, покачав головой, буркнул:

– Тебе, Елисей, только в политики идти. Любого уговоришь.

– Казак я, княже, – рассмеялся парень. – Казаком родился, казаком и помру. Ты лучше скажи, купца того искать перестал, или шустрят еще люди твои?

– Ищут, – мрачно кивнул князь. – Спрятался где-то, шакал. Когда его в столице арестовали, думал, всё. В тюрьму посадят, своего человека пошлю, он дело сделает. Нет, отпустили. А когда мои люди в его дом пришли, он сбежал уже. Где теперь, не знаю. Ищут.

– Плохо ищут, если он набрался наглости в Пятигорске появиться, – буркнул в ответ Елисей, машинально потерев пострадавший бок.

– Ай, не говори, – взмахнул рукой князь. – Сам, когда узнал, чуть их не пристрелил. Пойдем в дом, бичико. Нино с утра что-то на кухне затеяла. Для тебя старается, – добавил он, лукаво покосившись на парня.

– Добрая хозяйка будет, – вежливо кивнул Елисей.

– Слушай, Елисей, не пойму я. Она тебе что, совсем не нравится, да? – вдруг спросил князь, разворачиваясь к нему всем телом.

– Нравится, – честно признался Елисей, глядя ему в глаза. – Да только ты сам сказал, что хочешь ей жениха знатного и богатого. А я кто?

– Вай-ме, шени деда![1] – выругался Дато, схватившись за голову. – Это, ра-квия[2], я ее счастливой видеть хочу, а что сказал, забудь. Дурак был. Мне Котэ прямо сказал, что дурак я. И что нравишься ты ей. Что скажешь?

– А что я могу сказать, Дато батоно? – растерялся Елисей от такой прямоты. – Да, она мне сразу понравилась. Потому и подарок ей выбирал такой, чтобы красоту ее показать. Да только Нино – княжна, а я простой казак, получивший дворянское достоинство. Разве ты согласишься за такого ее отдать? Да и из крепости я никуда уехать не могу. Сам знаешь, там школа у меня, и перевозить ее куда-то нельзя. Мне мальчишек учить надо.

– И все? – терпеливо выслушав его, поинтересовался князь.

– А что еще-то? – не понял Елисей. – Ты отец, тебе ее судьбу решать. Сам знаешь, у меня из родных нет никого. Сиротой остался.

– Ай, бичико, богом клянусь, вот знаю, что умный ты, а сейчас как дурак говоришь, – фыркнул князь и, развернувшись, направился к дому.

– Это что сейчас было? – растерянно проворчал Елисей, почесывая в затылке и глядя ему вслед.

Вздохнув, он поспешил следом за хозяином дома. Котэ, перехватив его в коридоре, удержал парня за рукав и, нагнувшись к самому уху, еле слышно шепнул:

– Я с Дато говорил. Время не теряй, проси Нино за тебя отдать.

– Говорили уже, – вздохнул Елисей и в нескольких словах пересказал ему их разговор.

– Ага, – выслушав его, весьма содержательно высказался Котэ, задумавшись. – Ладно. Главное ты сказал.

Подтолкнув парня в сторону столовой, он развернулся и бесшумно скрылся за поворотом.

– Или я дурак, или лыжи не едут, – буркнул Елисей, окончательно запутавшись в хитросплетениях местных матримониальных планов.

Пройдя в столовую, он застал князя за столом, задумчиво тянущего из бокала вино и уставившегося невидящим взглядом куда-то в противоположную стену. Услышав шаги парня, Дато очнулся от дум и, указав ему ладонью на место рядом с собой, вздохнул:

– Я спросить тебя хочу, бичико. Если купца найдешь сам, что с ним делать станешь? Закону отдашь или сам все сделаешь?

– Сам, – коротко отрезал Елисей. – Если не вспоминать, что он кровник твой, то закону его отдавать бесполезно. У купца денег много. Опять выкрутится. Да и у меня к нему много неприятных вопросов набралось. За рану свою спросить хочу.

– Не боишься, что полиция арестует? – поддел его князь.

– Пусть сначала докажут, что я его вообще видел, – презрительно скривился парень. – Я пластун, Дато батоно. И для меня ночью врага прирезать, как воды попить.

Пока они беседовали, слуги принялись накрывать на стол. Нино, лично руководя ими, то и дело бросала на парня быстрые, внимательные взгляды. В ответ Елисей только чуть заметно улыбался ей, краем глаза отслеживая реакцию ее отца. Дато, явно сразу заметивший эти переглядки, только отводил глаза и делал вид, что увлечен вином. Котэ, статуей застывший у двери, следил за этой картиной с видом опытного телохранителя.

«Так, или я чего-то не понимаю, или тут чего-то затевается», – буркнул про себя парень, принюхиваясь к поданному блюду.

– Попробуй, бичико. Девочка для тебя старалась, – рассмеялся князь.

– Да я и не сомневаюсь, что вкусно. Из ее рук даже яд медом покажется, – нашелся Елисей, пробуя поданное блюдо.

От его слов девушка чуть покраснела и попыталась спрятаться за Котэ. Тот, обняв ее за плечи, удержал племянницу на месте, что-то тихо прошептав на ушко.

– И правда очень вкусно, – прожевав, кивнул Елисей. – Всегда говорил, что твоя дочка, княже, прекрасная хозяйка.

Ответить князь не успел. Вбежавший в комнату слуга что-то быстро прошептал ему на ухо. Удивленно хмыкнув, Дато покосился на парня и, кивнув, приказал:

– Пригласи. Нино, скажи, пусть еще прибор принесут, – добавил он, выжидающе поглядывая на дверь.

Вошедший в столовую Морозов с улыбкой протянул князю руку, весело произнеся:

– Рад видеть вас в добром здравии, князь. Здравствуй, Елисей.

– Здравствуй, Николай Кузьмич. Проходи, дорогой. К столу садись. Вина выпьем, поговорим спокойно. Или опять торопишься?

– Нет, время еще есть, – улыбнулся Морозов, усаживаясь. – Как сын ваш, князь. Оправился после ранения?

– Слава богу, – вздохнул Дато. – Некоторое время плохо было. Но теперь, кажется, в себя пришел.

– А у тебя, Елисей, как дела? – повернулся чиновник к парню.

– Вашими молитвами, – усмехнулся тот. – Мальчишки мои вернулись, так что теперь хоть малость свободного времени появилось. Вот, решил Дато