большинство шизофренических дефектов мышления и способствует возникновению бредовых идей. Мы наблюдаем действие этих механизмов кроме того и в обычном сновидении, возникающем в состоянии сна, в грезах наяву как у истеричных, так и у здоровых людей, в мифологии, в народных суевериях и в других случаях, где мышление отклоняется от реального мира. От фантазии мальчика, который, сидя верхом на палочке изображает собой генерала, переходя к поэту, который стремится в своем художественном произведении отреагировать несчастную любовь или превратить ее в счастливую любовь, вплоть до истерика, находящегося в сумеречном состоянии, и до шизофреника, который исполняет галлюцинаторным путем свои самые неосуществимые желания, существует целая шкала переходов, отличающихся друг от друга по существу лишь в количественном отношении.

Параноидная пациентка Б. С. в работе Юнга о раннем слабоумии является Швейцарией, она также – Ивиков журавль; она – владелица всего мира и семиэтажной фабрики банковых ассигнаций; она также – двойной политехникум и заместительница Сократа. Больному, сутяжнику, мы при каждом удобном случае говорим весьма определенно, что мы считаем его душевнобольным и что мы дали в этом смысле свое заключение; он же при каждом удобном случае заявляет столь же определенно, что мы дали о нем заключение, как о душевно-здоровом, и говорили ему об этом во время каждого визита; в конце концов, нам приходится оставить его в покое. Парикмахер-подмастерье изобрел телефон, телеграф, паровые машины и множество других приспособлений, которые функционировали уже задолго до его появления на свет. Женщина чувствует, что ее посещает ее жених, Иисус Христос, и в то же время она сама – милосердный бог.

Все это кажется, на первый взгляд, полной бессмыслицей, и действительно является бессмыслицей с точки зрения логики. Но если мы присмотримся внимательнее, то мы найдем в каждом случае понятные связи: мысли по существу подчиняются аффективным потребностям, т. е. желаниям, а иногда и опасениям; пациентка является Ивиковым журавлем, потому что она хочет освободиться от чувства виновности и порочности; она Швейцария – потому что она должна быть свободна. Идеи сутяжника, изобретателя, христовой невесты непосредственно выражают исполненные желания. Итак, бредовые идеи шизофреника представляют собой не случайное нагромождение мыслей, не беспорядочный «бредовый хаос», как это может показаться при поверхностном рассмотрении, хотя они и не систематизированы подобно бредовым идеям параноика в цельное логическое построение, фундаментом или краеугольным камнем для которого служит ложная предпосылка или неправильный вывод; напротив, в каждом отдельном случае они являются выражением одного или нескольких определенных комплексов, которые, находят в них свое осуществление или которые пытаются с их помощью преодолеть противоречия окружающей обстановки. Конечно, в деталях мы находим множество других нелогичных связей, которые не обусловлены или лишь косвенно обусловлены комплексами: чисто случайная связь мыслей, которая внешне принимает форму логического развития, ассоциации по созвучию, идентификации различных понятий, нагромождение символов и т. п.

Рассмотрим другой случай. Кататоник, пользующийся правом свободного выхода из здания психиатрической больницы, отправляется однажды в гостиницу, занимает самый лучший номер и ложится в кровать. Он ждет принцессу, которая должна сочетаться с ним браком, и настойчиво протестует против всех возражений и против насилия, которое должно быть применено для того, чтобы водворить его из брачного ложа в психиатрическую больницу. Наш пациент мыслил реальными вещи, которые здоровый человек мог желать лишь в сказочной ситуации, осуществить которую ему обещала добрая фея, и что столь же важно, он совершенно игнорировал то обстоятельство, что он – невзрачный бедняга и, кроме того – обитатель психиатрической больницы, что принцесса может столь же мало, как и другие люди, венчаться изо дня в день без соблюдения формальностей, что неприглядная гостиница мало подходит к желательной для него ситуации, что его не потерпят в гостинице, если он не сможет представить никаких доказательств, которые подтверждали бы его заявления и т. д. Тот же пациент исписывает в течение ряда лет огромное количество бумаги разными числами. За каждый день, в течение которого мы задерживаем его в больнице, он претендует на высокое вознаграждение. Наш долг за каждый день составляется из большого ряда сумм, каждая из которых настолько велика, что он не может выразить ее в обыкновенных числах. Каждое из чисел, являющееся на его взгляд небольшим, занимает целую строку. Но каждое число должно пониматься не в обычном значении, оно обозначает лишь места тех цифр, которые должны будут приниматься в расчет, следовательно, если перевести это на наше обычное исчисление, то получится огромное число, которое даже не может быть прочитано. Единица с 60 нулями символизирует для него, таким образом, долг, исчисляющийся в дециллионах. С помощью этих бредовых идей пациент осуществляет свои желания относительно любви, могущества и невероятного богатства и не считается со всеми теми невозможностями, которые стоят на пути к осуществлению его желаний, и с тем хотя бы обстоятельством, что на всем земном шаре нет таких несметных богатств; бесполезно указывать ему на эти препятствия, хотя этот человек был раньше вполне интеллигентным и в некоторых отношениях остается еще и сейчас таковым.

В первом случае с принцессой больной пытается еще привести свое желание в связь с действительностью, он готовится к бракосочетанию. Во втором случае он довольствуется бухгалтерией, не предъявляя своих требований; думает ли он, что в будущем он действительно получит свой долг или нет – этого он сам не знает. Но многие больные идут еще дальше: желание является для них актуальной действительностью. Вот один такой супруг небесной королевы, творец неба и земли; он не чувствует противоречия с действительностью; пациент не делает также никаких попыток повлиять на внешний мир в смысле своей идеи Такие больные живут, не говоря о простых отправлениях, как сон и еда, исключительно в мире своих идей и иногда чувствуют себя счастливыми в нем.

Таким образом, аутистическое мышление тенденциозно. Оно отражает осуществление желаний и стремлений, устраняет препятствия и превращает невозможное в возможное и реальное. Цель достигается благодаря тому, что для ассоциаций соответствующих стремлению прокладывается путь; ассоциации же, противоречащие стремлению, тормозятся, т. е. благодаря механизму, зависящему, как нам известно, от влияния аффектов. Для объяснения аутистического мышления нет необходимости в новом принципе. Само собой разумеется, что важную роль здесь играет аффективность, так как тенденция, стремление является только центрифугальной стороной того же самого процесса, который мы с интрацентральной стороны обозначаем, как аффект.

Поэтому между аутистическим и обычным мышлением не существует резкой границы, так как в последнее мышление очень легко проникают аутистические, т. е. аффективные элементы.

Не только маниакальный больной склонен к переоценке своей личности вследствие своей болезненно повышенной эйфории, не только меланхолик высказывает бредовые идеи самоуничижения вследствие своей депрессии, но и душевно здоровый человек