Перспектива выглядела устрашающей, и Ману Баппу полагал, что враг, не выдержав сопротивления, откатится от бреши и устремится к Делийским воротам – северному входу во Внешний форт. Разрушить их артиллерией будет несложно, но, хлынув под арку, британцы попадут в ловушку. Дорога, уходя вверх, приведет их к другой стене, так что они окажутся зажатыми в тесном пространстве и станут легкой добычей для оставшихся на стенах стрелков. Мало того, Ману Баппу распорядился приготовить запасы камней, чтобы бомбардировать неприятеля сверху. Пробиваясь с тяжелыми потерями по узкой дороге, поливая кровью каждый отвоеванный дюйм, враг свернет за угол стены и... упрется в еще одни ворота, недоступные для его артиллерии. И здесь, как полагал Ману Баппу, силы наступающих будут подорваны окончательно.

Додд не разделял его уверенности. Соглашаясь с князем в том, что Делийские ворота непроходимы, он сомневался в том, что британцы пойдут к ним. Внимательно исследуя стены, полковник замечал, что они не так уж прочны. Под сорняками и мхом он замечал старые трещины. Додд знал, насколько искусны британские канониры. Если стены рассыплются, бреши получатся широкими, и тогда потери атакующих уменьшатся. Да, наступать вверх по склону трудно, бой будет жестоким, но шансы у красномундирников есть. Додд допускал, что враг прорвется через бреши и захватит Внешний форт.

Однако делиться своими сомнениями с Ману Баппу он не спешил. Как не настаивал и на строительстве земляного гласиса для уменьшения эффективности огня осадных батарей. Гласис мог бы задержать британцев на дни, а то и недели, но в разговорах с князем полковник твердо заявлял, что считает Внешний форт неприступным. Разумеется, Додд вел свою игру, усматривая в переоценке индийцем своих сил неплохой шанс для себя.

Ману Баппу сказал однажды, что Внешний форт – ловушка. Захватив его, враг решит, что победа уже обеспечена, но потом споткнется о главный ров Гавилгура и увидит вторую, еще более мощную линию укреплений. Додд же рассчитывал на то, что Внешний форт станет ловушкой для самого Баппу. Если британцы захватят Внешний форт, уходить князю некуда, кроме как во Внутренний форт, но сделать это ему будет не легче, чем неприятелю. Как ни старался полковник, найти слабые места во вверенной цитадели не удавалось. Ни британцы, ни Ману Баппу никогда не преодолеют ров, если он, Додд, не позволит им это сделать.

Внутренний форт был совершенно отдельным укреплением. С Внешним фортом его соединяла не стена, а узкая тропинка, проложенная по дну рва и поднимающаяся отвесно к воротам. Проходя по ней ежедневно, Додд ставил себя на место атакующих. Двадцать орудий смотрели на него с единственной стены Внутреннего форта, и все они находились вне зоны поражения неприятельской артиллерии. Огневую мощь орудий подкрепляли мушкеты и ракеты. Красномундирники, решив попытать счастья на этом направлении, гибли бы, как попавшие в ведро крысы, а тех, кто все-таки сумел бы добраться до ворот, ждал последний ужас Гавилгура.

Ужас этот заключался в четырех огромных воротах, закрывающих вход во Внутренний форт и расположенных друг за другом в круто уходящем вверх коридоре, ограниченном с обеих сторон высоченными стенами. Другого пути не было. Даже если бы британцы пробили стену форта, это не дало бы им никакого преимущества, потому что стену возвели над обрывом, образующим южную сторону рва, и подняться по ней не смог бы никто. Оставались ворота. Додд знал, что Уэлсли не склонен вести затяжную осаду. Под Ахмаднагаром он применил эскаладу, послав к стенам солдат с лестницами, что стало полной неожиданностью для защитников города. Полковник не сомневался, что нечто подобное противник применит и при штурме Внутреннего форта. Не имея возможности подобраться к возвышающиеся над обрывом стене, генерал погонит людей по петляющей тропинке, где их встретят мушкетный огонь, летящие сверху камни, убийственная картечь и выпущенные с парапетов ракеты. Пройти через такой смертоносный заслон невозможно. Его Кобры будут бить по неприятелю сверху, и красномундирников ждет участь загнанного на бойню скота.

Додд был невысокого мнения об индийских ракетах, но все же создал запас в тысячу снарядов над входом во Внутренний форт, потому что в тесном пространстве между стенами они могли нанести врагу немалый урон. Выкованные из жести трубки длиной в шестнадцать и диаметром в четыре-пять дюймов крепились к бамбуковым шестам высотой в рост человека и снабжались начиненным порохом жестяным цилиндром. Проведя с ними немало экспериментов, Додд убедился, что ракеты способны вызвать немалую панику: свистя и разбрасывая искры, они проносились между стен и, падая, выплевывали столб огня. Дюжина ракет вполне могла вывести из строя до десятка, если не более, неприятельских солдат. Только бы они пришли, повторял Додд, поднимаясь каждое утро по крутым ступенькам к воротам Внешнего форта. Только бы пришли! Пусть возьмут Внешний форт. Ману Баппу погибнет, и тогда британцы подступят к Внутреннему форту и разделят участь князя.

А потом, когда остатки разбитой армии обратятся в бегство и рассыплются по Деканскому плоскогорью, их погонит маратхская конница. Их плоть будет гнить на жаре, их кости выбелят солнце, ветер и дожди. Владычеству Британии в Индии наступит конец, а он, Додд, станет Владыкой Гавилгура.

Так что пусть приходят.

* * *

Вечером сержант Хейксвилл, бесцеремонно раздвинув складки муслиновой занавески, решительно переступил порог "покоев" капитана Торранса. Капитан, как обычно, лежал голый в гамаке, под подвешенным к потолочной балке колышущимся бамбуковым опахалом. Крылья опахала приводил в движение, дергая за веревочку, слуга-индиец. Клер Уолл подстригала хозяину ногти.

– Осторожнее, Брик, не так коротко. Оставляй, чтобы было чем почесаться. Вот так, молодец. Хорошая девочка. – Он взглянул на вошедшего Хейксвилла. – Сержант? Вы постучали?

– Даже два раза, – соврал Хейксвилл. – Громко и четко, сэр. Как и положено.

– Надо напомнить Брик, чтобы прочистила уши. Поздоровайся с сержантом, Брик. Что с тобой сегодня? Где твои манеры?

Девушка коротко кивнула, не поднимая глаз, и еле слышно пробормотала что-то.

Хейксвилл сорвал кивер.

– Рад вас видеть, миссис Уолл. Премного счастлив, мое сокровище. – Он наклонил голову и при этом многозначительно подмигнул Торрансу, который вздрогнул, словно его укололи.

– Брик, нам с сержантом необходимо обсудить военные вопросы, так что можешь прогуляться в сад. – Капитан похлопал ее по руке. – И не подслушивай под окном! – Подождав, пока девушка исчезнет за занавеской, прикрывавшей вход в кухню, он осторожно выбрался из гамака и потянулся за висевшим на стуле шелковым зеленым халатом. – Не хотелось бы шокировать вас, сержант.

– Меня смутить трудно, сэр. Нет на земле твари, которую я бы не видел голой, сэр. И ни разу не смутился. Того, кто был повешен, сэр, уже ничем не удивишь. Все прошел, все пережил.

И из ума выжил, подумал Торранс, но выражать эту мысль вслух воздержался.

– Что Брик, вышла из кухни?

Хейксвилл заглянул за занавеску.