— Мне жаль, — спокойно сказала она. — Я прошу прощения за то, что затронула больную тему.

Он продолжал смотреть на свои руки.

— Она меня бросила. Такое случается.

Между ними установилась новая тишина. Она была не неловкой, но полной мягкого понимания.

Разговаривая с ним, Сара чувствовала себя до странного в безопасности. И ей определенно нужно было поговорить. Он был абсолютно прав, когда заметил раньше, что ей нужен друг. Она ощущала сверхъестественную потребность рассказать ему, что она чувствует теперь, когда ее брак кончился и в ту же минуту началась новая жизнь. Сегодня она не смогла поговорить с отцом — он был слишком встревожен и ощущал себя не и своей тарелке, чтобы анализировать и рассуждать. С Уиллом она чувствовала, что взорвется, если не даст словам вырваться наружу, и казалось, он это превосходно понимает. Он делал одну вещь — слушал, полностью погрузившись в процесс. Она гадала, чувствует ли он то же мгновенное расположение, как и она, или он просто старается быть милым. Это не имело значения. Были вещи, которые она не могла больше хранить в себе.

— Мы с Джеком отчаянно хотели завести детей, — сказала она. — Джек мой бывший муж, вернее, скоро станет таким.

Уилл ничего не сказал. Да ей это было и не нужно.

— Хотите услышать кое-что странное? — предложила она.

— Разве у меня есть выбор?

— Нет, если вы остаетесь на софе.

— Я никуда не тороплюсь. Расскажите мне кое-что странное, Сара Мун.

— Это так странно, что практически нечто космическое. — Она была словно грешник, который не может сдержаться на исповеди.

Он откинулся назад и охватил руками колено.

— Попытайтесь рассказать мне.

— Я забеременела не оттого, что спала со своим мужем.

— Я здесь не для того, чтобы судить вас. — Он подвинулся на софе так, чтобы видеть ее. Легкий румянец на его щеках был до странного мил.

— Подождите, это не то, что вы думаете. Я забеременела не оттого, что спала с кем-то.

— Я не могу сообразить, к чему вы клоните. — Теперь он, вероятно, думает, что она сошла с ума.

— Дело в том, что я на девяносто девять процентов уверена, что мой ребенок был зачат в тот самый момент, когда рухнул мой брак. Я думаю, это знак или что-то вроде.

Он молчал. На лбу образовались складки.

— Простите, — сказала она. — Я не должна была вываливать все это на вас.

— Я просто пытаюсь уяснить себе механику… ну, вы понимаете.

Его лицо покраснело еще больше.

Она была до странного очарована его смущением.

— Мы проходили лечение от бесплодия. Это была наша двадцатая попытка. День зачатия был последним днем, когда мне делали искусственное осеменение. — Она заколебалась. — Не слишком ли много информации для вас?

— Возможно. Но не позволяйте этому остановить вас.

Она и не собиралась останавливаться.

— Так что, когда я проходила процедуру, Джек был кое с кем еще. — Мими Лайтфут, подумала она. Мерзкая Мими Лайтфут. — Не могу поверить, что я выставила на обозрение все это грязное белье.

— Меня не так легко шокировать, — заверил он ее, и, нрав он был или нет, она поверила ему.

— Вот что было, когда мечта всей жизни превратилась в реальность. — Она покачала головой. — Это, должно быть, звучит для вас как безумие.

— Что, исполнение мечты? Такое случается не каждый день.

Она испустила вздох облегчения.

— Спасибо. Так что теперь если и нужно принимать какое-либо решение, так это насчет того, когда и как сказать Джеку о том, что я беременна, и изменит ли это отношения между нами. Я хочу сказать, я должна подумать о воссоединении ради ребенка Это была первая мысль, которая пришла мне в голову. Разве ребенок не заслуживает шанса вырасти с обоими родителями в одном и том же доме?

— Вы спрашиваете меня или размышляете вслух?

Она вспыхнула, припомнив его обстоятельства.

— Второе. И у меня пока нет ответов. Все произошло слишком быстро, чтобы я могла рассуждать спокойно. — Она схватила с кушетки подушку и прижала ее к себе, потому что ей нужно было за что-то ухватиться. — Это такая вещь, о которой ты фантазируешь — снова и снова, — как ты получаешь известие о том, что беременна, и говоришь мужу, и представляешь себе выражение его лица. Это всегда так ярко и так романтично. — Она почувствовала свежий приступ гнева по отношению к Джеку Он ограбил ее и в этом тоже.

— Мой совет? — спросил Уилл и не стал ждать ее реакции. — Не торопитесь с любым решением. А тем временем будьте счастливы из-за ребенка.

— Такой сумасшедший выбор, — сказала она. — Не могу представить, какой будет моя жизнь, что бы я ни решила.

Он улыбнулся ей ободряюще:

— Не сомневаюсь, что вы справитесь. Вы молоды и здоровы, и у вас будет ребенок. Это в любом случае хорошо.

Слова ободрили ее и заставили воспарить. Она была поражена, когда обнаружила, что все еще сидит рядом с ним на софе, а не парит где-нибудь в облаках.

— Спасибо, — прошептала она. — Я наконец начинаю чувствовать, что это и в самом деле лучшая новость из всех, какие я когда-либо получала.

— У меня для вас еще совет, — сказал он. — Я никогда не был раньше в вашей ситуации, но я знаю, на что похож развод. Уверьтесь, что вы не позволите себя довести. Сходите с ума. Бейте посуду. Бросайте вещи.

— Вы шутите.

— Разве похоже, что я шучу? Вы будете поражены, как хорошо влияет на ваше настроение швыряние вещей и битье посуды.

— Я не сердита. Я счастлива из-за ребенка. Я хочу сказать, это будет серьезный вызов, но это и вправду благословение, и я… счастлива. Не сердита.

— Вы рассердитесь, и это нормально. И если вы и в самом деле не хотите потерять его и причинить ему вред, обратите свой гнев на внешние объекты. Хотите, я принесу вам коробку фарфора из дешевого магазина?

— Я справлюсь и без этого. Но спасибо. — Она почувствовала, что он смотрит на нее. — Что?

— У вас чудесная улыбка. Не помню этого о вас.

— Я не была милой и редко улыбалась.

Он кашлянул.

— Сомневаюсь. — Он изучал ее с выражением, которого она не могла понять. — Так что, вы будете в порядке? — спросил он.

— Черт, это сложный вопрос. Сегодня вечером, я думаю, мне будет хорошо. Это был по-настоящему странный день, и хорошо, что есть с кем поговорить. Я собираюсь сделать все, чтобы быть в порядке.

— Это хорошо, Сара. Я здесь, чтобы помочь. Помните об этом.

Она свернулась клубком на софе.

— Я буду помнить.