— Ни за что.

Он увидел, как у Рэйчел на скулах проступил румянец, и улыбнулся. Леди Рэйчел, подумал он. Я не знаю, на что готов, лишь бы не видеть никогда больше этого выражения на твоём лице. Но командовать у тебя не получится. И лучше тебе понять это сразу же. Прямо сейчас.

— Мне будет трудно выполнить мою работу, если вы не станете меня слушаться, — она в упор посмотрела на Гурьева. — Почему вы настаиваете?

— Потому что есть вещи, которые я не делаю ни при каких обстоятельствах. И если обстоятельства таковы, — что ж, тем хуже для обстоятельств. Давайте отступим от схемы «учительница и ученик», леди Рэйчел. И перейдём к схеме партнёрства. Потому что мне это нравится куда больше.

— Это обойдётся вам значительно дороже, — ядовито улыбнулась Рэйчел.

— Пустяки.

— Если бы я не дала слово помочь вам, — Рэйчел покачала головой.

О, подумал Гурьев, если бы дело было только в твоём слове, Рэйчел. О, если бы. Но он улыбнулся примирительно и кивнул:

— Я очень надеюсь на вашу помощь, леди Рэйчел. Очень. Правда.

Это подействовало. Рэйчел тоже улыбнулась в ответ:

— И тем не менее – никаких компромиссов?

— Я сниму хронометр.

— Браво. У вас просто талант. А знаете что? — Рэйчел вдруг просияла. — Вам не придётся снимать ваш дурацкий хронометр.

— Почему?!

— Потому что мы сделаем это модой, — она выпрямилась, и глаза её сверкнули так, что Гурьев зажмурился.

— Вы ведь шутите.

— Нисколько, — она повела плечами. — Это даже не будет выходить за рамки вашей легенды.

— Да-да, — подбодрил её Гурьев. — Это именно то, что мы собирались обсудить.

— Вы, Джейкоб Гур, — богатый молодой золотопромышленник с Западного побережья Соединённых Штатов. У вас есть какое-нибудь хобби? Лучше всего, если оно будет достаточно… Эксцентричным.

— Например?

— Начинающий неопытный коллекционер.

— Чего?

— Всего, — небрежно махнула рукой Рэйчел, и Гурьеву пришлось сделать над собой чудовищное усилие, чтобы не перехватить эту руку в воздухе и не прижаться к ней губами. За что он мысленно наградил себя орденом Подвязки. — Это на самом деле не так важно, Джейк. Именно всего. Поверьте, чтобы произвести впечатление на неопытного собирателя, многие салоны откроют для вас свои двери, в надежде не только покорить ваше неискушённое воображение, но и сбыть заодно какие-нибудь надоевшие или не особенно ценные безделушки.

— Насколько я понимаю, хобби – это именно то, в чём настоящий джентльмен должен достичь истинного профессионализма, в противовес тому, что почитается основным занятием. Я прав?

— Абсолютно, — кивнула Рэйчел, и в её взгляде вспыхнули удивление и – опять! — интерес. — А вы, однако, далеко не такой дикарь, каким хотите притвориться!

— Обещаю держать это в тайне от всех, кроме вас, леди Рэйчел, — Гурьев посмотрел на стремительно проносящиеся за окном пейзажи, словно сошедшие с полотен Гейнсборо, которого так любила мама. — С хобби не будет никаких хлопот. Это хобби – кузнечное дело, и, как следствие, коллекционирование холодного оружия.

— Ах да. Я должна была догадаться. Вы действительно разбираетесь в этом?

— Почти так же хорошо, как в лошадях. Впрочем, в вашей конструкции мне не нравятся в две вещи, леди Рэйчел. Америка и золото.

— Да? А что вы предлагаете?

— Венесуэлу и алмазы. Счастливчик, вычерпавший до дна кимберлитовую трубку и теперь буквально не знающий, что ему делать со всем этим невероятным богатством.

— Аргументируйте, — нахмурилась Рэйчел, понимая, что вариант Гурьева более предпочтителен, но всё ещё не желая сдаваться.

Ещё раз ты так нахмуришься, и я начну тебя целовать, подумал Гурьев. Да что же это такое?!

— Ну, во-первых, я знаю о золоте и способах его добычи и обогащения ещё меньше, чем, вероятно, вы сами, — Гурьев вздохнул. Он лукавил, конечно же. Ну, совсем чуть-чуть. — А во-вторых, должен же я как-нибудь объяснить вот это.

Он вынул из нагрудного кармана пиджака нечто, напоминающее футляр для сигары, только очень короткий, вытряхнул из него на ладонь октаэдрический кристалл и протянул его Рэйчел. Это был необработанный, но очень хорошей, правильной формы алмаз, голубоватого оттенка и чистой воды, довольно большой, более десяти карат весом. Один из тех, что отдал ему Накадзима. Гурьев знал: из такого камня хорошему мастеру под силу изготовить потрясающий бриллиант на четыре, а если повезёт, то и на пять карат. Несколько секунд Рэйчел смотрела, — нет, не на алмаз, на Гурьева. Потом взяла камень и близко поднесла его к глазам. И, вернув ему кристалл, снова подняла на Гурьева взгляд:

— Это настоящий? — И, словно извиняясь, пожала плечами и улыбнулась чуть смущённо: – Я всё-таки не ювелир.

Он внимательно наблюдал за ней. Буквально затаив дыхание. И, встретившись с ней глазами, понял, что всё пропало. Во взгляде Рэйчел не было ни тени алчности – только безграничное любопытство. Ну, вот, подумал он. Всё. Конец.

— Настоящий, — кивнул Гурьев и посмотрел куда-то поверх её головы.

— И… много у вас таких… сюрпризов?

— Хватит.

Он едва удержался, чтобы не сказать – «нам хватит». Ох, подумал он. Вот такие ты уже строишь замки, да?! Идиот!

— Аргументация проста, — продолжил Гурьев, чтобы рассеять охватившую его тоску и отвлечь Рэйчел. — Северо-Американские Штаты и Южная Африка – страны, где ваши соотечественники ведут дела и куда часто путешествуют. Поэтому не исключена возможность встретить человека, который знает предмет и легко выведет меня на чистую воду. А Венесуэла – это уже совсем экзотично. Может легко извинить и излишне правильный выговор, и неуклюжие манеры. Слишком долго болтался в джунглях Амазонки. Или вообще – там вырос. Что-нибудь в таком духе.

— Вы говорите по-испански?

— Чуть-чуть.

— Немыслимо, — улыбка снова заиграла на губах Рэйчел. — Вы не человек, а настоящий сундук с тайнами и сокровищами. Я чувствую себя просто персонажем романа Вальтера Скотта.

И я, подумал Гурьев. Так оно и было бы, родись мы с тобой лет на двести раньше, Рэйчел. Только вот время сейчас сделалось таким неромантическим, дорогая. Это не насморк, усмехнулся он про себя. Я ошибся, когда решил, будто это насморк или инфлюэнца. Похоже, это чума. Чума, — а мне наплевать.

Рэйчел не на шутку взялась за Гурьева. Начало сезона в свете было не за горами, поэтому, по её глубокому убеждению, им следовало поспешить. Портные, обувщики, галантерейщики, парикмахер… Изготовить клюшки для гольфа, соответствующие росту Гурьева, тоже оказалось далеко не простым делом и стоило целое состояние. А костюмы для верховой езды, а охотничий наряд?! Гурьева это бесило, но он старательно не подавал виду. Больные люди, думал он с жалостью. Сколько суеты. Это ещё была никакая не светская жизнь, а всего лишь подготовка к ней, но у него уже рябило в глазах. И ему приходилось выслушивать лекции об устройстве этого мира, в котором Рэйчел, не смотря ни на что, чувствовала себя, как рыба в воде.