— Да, но…

— Сам откуда здесь? Майор позвонил?

— Нет, но… — Виктор замялся, не желая отвечать, однако мне это и не надо было сейчас.

— Нести меня сможешь?

Одинцов нахмурился, вновь впился взглядом в нож и кровавое пятно, расплывающееся по футболке, сжал зубы и кивнул. Наверное, я могла бы пойти и сама, но все же транспортировка в лежачем положении имела свои плюсы. Да и боль, несмотря на все мое бессмертие, была поистине адской.

— Куда? — уже поудобнее перехватывая меня под ноги, поинтересовался он.

— В твою машину. Отвезешь меня к Дарье. — Я отдавала указания коротко и емко. — Ты видел ее в тот день, когда пришел за помощью. Она живет рядом со мной и латает даже безнадежно больных.

— Может, все-таки в больницу? У тебя задет крупный сосуд, нужна реанимация…

Виктор попытался сопротивляться, но я вновь включила стерву и жестко потребовала:

— Заткнись и делай, что я сказала. И благодари Гекату, что я настолько быстра и живуча, иначе этот клинок был бы в тебе. А семейные ценности у Оленьки на высоте — судя по траектории, метила она тебе в шею.

По лицу Одинцова было видно — он очень хочет высказаться в ответ. Но не стал. Вместо этого еще сильнее стиснул зубы, донес меня до машины, бережно устроил на заднем сиденье, даже не подумав о том, что я испачкаю кровью обивку, и, проявляя чудеса лавирования в хаосе беглецов из горящего гипермаркета, достаточно быстро вырулил со стоянки. Лишь когда мы миновали самый проблемный участок, я скомандовала вновь:

— Возьми телефон и набери. — Я по памяти продиктовала номер Дарьи. — Дай мне.

Набрал. Дал. Чуть поправил зеркало заднего вида, чтобы лучше меня видеть, и вновь сосредоточился на дороге.

Разговор с целительницей получился коротким. Я лишь уточнила, свободна ли она и сможет ли заштопать одну слегка неловкую в обращении с ножом ведьму, как меня мигом заверили, что уже заваривают чай, кипятят иглу и готовят физраствор. Вот за что я уважала Дарью, так это за профессионализм. Она могла быть несносной сплетницей, но когда речь шла о деле — на первое место выходил опытный целитель.

Майора я набрала уже сама. Просто бессовестно пролистала список входящих и, найдя в нем нужное имя, отправила вызов.

— Виктор, ты не вовремя…

На заднем фоне у майора были слышны докладчики, шум машин и прочая какофония звуков, но я поспешила перебить его:

— Это Айя. Одержимые ушли. Пострадали люди — трое лежат у главного входа. Проверьте их, возможно, они еще живы. Я ранена. Виктор везет меня к знакомой целительнице.

— Ранена? — Майор ощутимо напрягся. — Насколько сильно?

Усмехнулась.

— Жить буду. — Вздохнула, поморщилась, но все же добавила: — Жаль, что не оправдала ваших ожиданий и упустила подозреваемых. Будет минутка, забросьте мои вещи ко мне домой.

— Договорились. Передай телефон Виктору.

Передала. Прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться на себе и не подслушивать, но все равно различила каждое слово.

— Не знаю, что ты там делал, но об этом позже, — отрывисто рубил с плеча майор. — Насколько сильно она ранена?

— Плечо, — неохотно выдавил Одинцов, явно злясь на подобное обращение и поглядывая на меня в зеркало. — Нож вошел под ключицу, других ран я не заметил.

Кажется, я расслышала зловещий скрип зубов.

— Отвечаешь за нее головой, — наконец произнес майор. — Пока не приеду — глаз с нее не спускать и выполнять каждое, даже самое малейшее ее требование. В каком районе вас искать?

Виктор продиктовал адрес, добавив, что, по моим словам, целительница живет в соседнем подъезде, и только после этого майор завершил разговор. Дальнейший путь мы проделали молча. Уже темнело, так что у подъезда нас не встречали вездесущие любопытствующие бабульки, теплыми летними вечерами осаждающие все лавочки в округе.

Кстати, лавочки… Только сейчас я заметила, что у моего подъезда пропала лавочка, но уже в следующее мгновение стало не до нее — Виктор уточнил, куда меня нести, и мы отправились в обитель целительницы.

Несмотря на то что официально Дарья считалась специалистом по болезням магического происхождения: порчам, сглазам и прочим нервным заболеваниям, имелась у нее и операционная, оборудованная в одной из дальних комнат. С самым настоящим операционным столом и полным набором всех необходимых инструментов. Подлатали меня быстро, профессионально вправив плечо, ювелирно зашив рану и обработав обеззараживающей мазью царапины на щеке. Намного больше времени ушло на то, чтобы убедить Дарью, что постельный режим я вполне способна соблюсти в собственной квартире. От чая тоже отказалась, сославшись на то, что после анестезии кусок в горло не лезет, а по поводу информации, которую Дарья так и норовила из меня вытянуть, я сказала следующее:

— Гостайна. Операция под грифом «сверхсекретно». Он свидетель. — И самым наглым образом ткнула пальцем в растерявшегося Одинцова, которого Дарья посадила рядом ассистентом. — Если майор узнает…

И многозначительно замолчала. Виктор, к счастью, быстро сообразил, к чему я клоню, и поспешил поддакнуть.

— Да, майор у нас суров, а наказание за разглашение секретных сведений — еще суровее. Простите, Дарья, при всем моем уважении, без его разрешения я не могу ничего вам сказать.

— Ишь… — недовольно поджала губы любительница горячих сплетен. — Суровые все какие… Прям как нитки! — И глянула на меня. — Два дня не вставать, неделю ни на кого не замахиваться. Вздумаешь снова умирать — предупреждай заранее, из-за тебя отменила сеанс шоколадного обертывания.

Я лишь тихо хмыкнула, понимая, что это шутка, но не забыла поблагодарить и жестом предложила озвучить цену за помощь.

— Ну тебя! — с напускной обидой замахнулась на меня целительница. — Беседу за вечерним чаем будешь должна, как гриф «секретно» спадет. Все, идите уже, супергерои хреновы.

И мы пошли.

Во время операции Дарья окончательно разрезала и без того пострадавшую футболку, но настолько щедро перебинтовала рану, что я решила не заморачиваться и дойти до собственной квартиры прямо так — в бюстгальтере. К тому же все равно идти буквально несколько шагов и на улице уже практически ночь. Да и не одна, а в сопровождении, которое на всем протяжении операции доблестно не проронило ни звука и даже почти не пялилось. И сейчас почти не пялится. Да, почти…

Всей кожей ощущая, как взгляд Одинцова то и дело устремляется к кружеву бюстгальтера, на пороге собственной квартиры я тихо вздохнула, раздражаясь на это ненужное внимание, и уверенно произнесла:

— Спасибо, что довез и проводил. Время позднее, тебе уже пора. — И тут же, пресекая все возможные возражения, торопливо добавила: — От всех приказов майора освобождаю. Я вполне способна позаботиться о себе самостоятельно. Тем более у себя дома.