Все солдаты без предварительной команды успели зарядить мушкеты и теперь ждали нового нападения, но уже без прежней растерянности и трепета перед грозным противником.

5

За Мировичем прибежал вестовой от капитана Лагарпа и велел мигом прибыть к нему для получения дальнейших распоряжений. Василий бегом кинулся в том направлении, что указал ему вестовой. Там на невысоком пригорке стоял, насупившись, капитан Лагарп, рядом с ним неизменный Желонин, а вокруг них собралась большая часть унтер-офицеров батальона. Лагарп быстро говорил что-то по-немецки, а подпоручик, порой так и не дождавшись окончания фраз, рукой указывал на прусские эскадроны и терпеливо разъяснял:

– Капитан говорит, что необходимо из каждой роты выдвинуть по несколько гренадер с метательными снарядами… – Он остановился, вслушался в то, что говорит Лагарп, и продолжил: – Иначе нам их не остановить… – Опять пауза и дальше: – Пусть они выйдут вперед от основной позиции, затаятся в высокой траве или в кустах… – Увидев Мировича, Желонин вдруг остановился на нем взглядом, словно не узнал, а потом зачастил дальше: – Как только те вновь поскачут в атаку, пусть поджигают фитили и бросают гранаты в самую их гущу…

Лагарп говорил еще что-то, но Желонин лишь делал вид, что слушает его, хотя уже ничего больше переводить не стал. Увидев это, капитан замолчал и изобразил на лице вымученную улыбку.

– Все на этом, господа, – громко подвел итог Желонин. – Прошу вернуться всех в свои капральства.

– Как же так, ведь гренадерская рота у нашего батальона всего одна, – подал голос один из пожилых капралов. – Как быть-то? На всех не хватит.

– Потому и собрали вас, чтоб гренадеров тех со своими снарядами распределить по всей линии нашей, но под ваше начальство. А вы уж ими сами командуйте. Укажите направление… – уже не спрашивая ничего у Лагарпа, разъяснил за него Желонин. – Чего тут не понять?

Мирович представил, как гренадерам придется поодиночке выходить перед строем и первыми встречать кавалерийскую атаку, рискуя не вернуться обратно. Мало того, что их порубят первыми, но и огонь со своей стороны будет для них губителен. К тому же трудно представить, как они в одиночку будут поджигать свои фитили. Здесь хоть можно было в укрытии развести огонь, а потом уже от него по очереди фитили запалить, а там, в поле, на ветру, трудно им придется.

– Может быть, им в помощь солдат придать, хоть по одному человеку каждому? – спросил он, отчего все повернули головы в его сторону.

Тут Желонин поостерегся самостоятельно принимать решение и перевел предложение Мировича капитану. Тот внимательно выслушал, согласно кивнул головой и проговорил по-русски:

– Карашо! Давай, давай…

Мирович вновь переглянулся с Желониным и, ничего не сказав, повернулся, пошел обратно.

Его капральство, за исключением выбывших из строя, стояло на своих местах. Убитых уже успели отнести в глубь леса, а легкораненые сами отправились на поиски приписанных к полку лекарей.

Если на позициях Сибирского полка наступило недолгое затишье, то с южной стороны были явственно слышны нарастающие звуки разгоравшегося там сражения. Судя по всему, удар основных прусских сил пришелся в центр, где главнокомандующим был назначен Василий Абрамович Лопухин, полки которого находились сейчас в бедственном положении, поскольку ружейная пальба постепенно откатывалась назад, ближе к лесу. Мирович прикинул, что если им удастся отбить атаки конницы или хотя бы сдержать ее, не дать прорваться к центру, то тем самым их полк поможет и главным силам, не даст ударить прусской кавалерии во фланг.

Вскоре к нему подбежали трое здоровенных солдат в громадных медвежьих шапках на голове. За спиной у каждого из них были кожаные мешки, в которых погромыхивали чугунные шары метательных гранат, применение которых обычно представляло немалую угрозу не только для противной стороны, но и для самих метателей, поскольку осколки при взрыве летели одновременно во все стороны. Мирович уважительно посмотрел на гренадеров, думая, понимают ли они, что идут на верную смерть и вряд ли вернутся обратно живыми и невредимыми. Однако по их бесстрастным лицам трудно было понять, как они сами относятся к порученному им делу.

– Куда вставать? – басом спросил один из них. – Мы правильно пришли?

– Все верно, – отозвался Мирович. – Сейчас я вам дам помощников и займете неприметную позицию перед моим капральством. Ищите кусты какие, бугорок, схоронитесь так, чтоб вас издалека видно не было. Сами знаете, чего с вами будет, коль пруссаки приметят.

Он хотел еще что-то добавить, но тот, что говорил басом, прервал его самым непочтительным образом:

– Слушай, капрал, я ведь тебя не учу, как тебе командовать солдатами своими, а ты нас не стращай. Не впервой идем, понимаем, что почем. Давай быстрей своих, а то сейчас пруссаки сызнова попрут, тогда нам и вовсе не успеть схорониться.

Мирович в ответ хмыкнул, поскольку особо возразить ему было нечего, и вызвал к себе нескольких рядовых, которые, на его взгляд, не должны испугаться предстоящей вылазки. Среди них оказался опытный Фока и хорошо проявивший себя в первом бою Тахир. Увидев перед собой азиата, гренадеры громко прыснули, и один из них, сдерживая смех, сказал:

– Ему только халата не хватает. Куда он нам такой, на кривых ногах? Какая с него помощь будет? В штаны наложит и сбежит, как только драгуны вплотную подойдут.

Тахир, видно, не понял, о чем тот говорит, но презрительное выражение лица гренадера все ему объяснило, и он, ни слова не говоря, выхватил откуда-то кривой нож и приставил его к горлу обидчика.

– Зачем плохо говоришь? Я твою не обижал, не надо так говорить совсем…

Гренадеры вначале растерялись от неожиданности и, вытаращив глаза, с удивлением смотрели на воинственного азиата. Но Тахир быстро спрятал нож и спросил у Мировича:

– Зачем звал? Кого убить надо будет? Тахир все сделает, как говорить будешь.

– Ого, каков герой! – пробасил старший их них. – Все. Вижу, можно его в дело брать, этот шутить не станет. Со мной пойдешь, – похлопал он Тахира по плечу. – Только не обижайся, коль что не так, у меня рука тяжелая. Ежели удирать вздумаешь, на месте порешу.

Тахир ничего не ответил и внимательно смотрел на Мировича, ожидая его разъяснений. Мирович объяснил, в чем заключается его задача. Остальные солдаты, стоявшие тут же и не проронившие пока ни слова, тоже слушали его пояснения. Только лишь Фока поинтересовался:

– Мушкет брать с собой?

– Твоя воля, – ответил за всех все тот же гренадер своим неподражаемым басом. – Хуже не будет, но смотри, чтоб он тебе не помешал дело свое делать.

– Ничего, справлюсь, – скромно ответил Фока.

Пока прусская кавалерия равняла ряды для следующей атаки, гренадеры в сопровождении солдат разошлись в разные стороны и, пригнувшись, стали пробираться вперед по полю, выискивая для себя надежное укрытие. Видимо, у них уже был опыт в этом деле, потому как вскоре они уже лежали, распластавшись на земле, найдя кто одиноко растущий куст, кто бугорок, да так, что издалека обнаружить их было практически невозможно.