Ева на это только усмехнулась.

– Мы можем оставить меч здесь, – предложила Моргана.

– Но он просит взять меч с собой.

– Мне это не нравится, – Моргана покачала головой.

– Я поеду, – решительно заявила Нимуэ. – И меч будет при мне, – и добавила, коснувшись руки Морганы: – И ты тоже.

– И Кейз, – подхватил Гавейн. – Я бы доверил ей собственную жизнь.

Женщина в пурпурном просто кивнула, не снимая капюшона. Кончик леопардового хвоста хлестнул по полу.

– Значит, решено, – Нимуэ поднялась и обратилась к Еве: – Напиши Мерлину, что я встречусь с ним через три дня в замке Греймалкин.

Маргарита склевала последний кусочек мертвой мыши, и Ева вытерла руки от крови.

Вдова стояла на краю – утес выступал над замерзающим зеленым берегом Бухты Рогов. Там же, вдалеке, на вершине отвесной черной скалы, образованной извержением древнего вулкана, высились обдуваемые ветром руины замка Греймалкин. Чайки и черные дрозды с криками дрались за гнезда на выступах омываемой морем скалы. Мерлин подъехал ближе, ежась от пронизывающего ветра, и спешился с лошади.

– Тебе не холодно? – поинтересовался он, поскольку на Вдове было лишь черное платье с высоким воротником под шею и длинными рукавами и ее обычная черная вуаль.

– Я люблю холод, – заметила она, извлекая чашу змеиной глины с Пламенем фейри, которую Мерлин спрятал в седельной сумке на ее лошади.

– Я благодарен тебе за помощь.

– Ты все еще намерен уничтожить меч с помощью Пламени фейри?

– Да, – печально сказал Мерлин. – Я больше не верю ни в какого «истинного короля». Или в то, что один старый друид сможет направлять его. Этот меч слишком силен для нашего варварского века.

– Ты мог бы забрать его себе. Тогда Повелители Теней снова обретут утраченное влияние.

– Ты знаешь, что этому не бывать. В далекие времена я пытался объединить человечество и фейри, – он на секунду замолк, глаза затуманились от воспоминаний, – но потерпел неудачу.

– Что ж, Прокаженный Король не простит тебе предательства. Он назначил высокую цену за твою голову, так что лучше тебе исчезнуть еще лет на сто.

– Как только покончу с мечом.

– А что насчет девчонки-фейри?

– Брошенная на милость судьбы, она либо сгорит в огне паладинов, либо падет от мечей викингов. Надеюсь, что смогу ее урезонить, но, как бы там ни было, эта Ведьма Волчьей Крови доставит мне меч.

Мерлин вскочил на коня и направил его к замку. Его бороду развевал морской бриз. Волшебник даже не подозревал, что на соседнем холме в высокой траве прячется шпионка леди Люнет. Она дождалась, пока Мерлин пересечет поле и слезет с лошади перед опасным пешеходным мостом, который соединял горы с замком Греймалкин, а затем поползла по траве обратно, чтобы подать сигнал.

Нимуэ не спалось. Она ворочалась с боку на бок, но почва низких холмов была твердой и усеянной мелкими камешками. Они договорились не разводить огонь в лагере, так что стоял кошмарный холод, – хотя Моргана, казалось, заснула легко, безо всяких жалоб.

Кейз согласилась взять на себя ночной дозор. Никогда еще Нимуэ не видела, чтоб эта таинственная женщина спала. Она просто села на поваленное дерево и замерла, прислушиваясь к каждому звуку. Желтые глаза поблескивали в лунном свете, а хвост лениво свисал к земле.

– У тебя очень красивый хвост, – прошептала Нимуэ.

– Спасибо, – Кейз улыбнулась, обнажая белые клыки.

– Ты давно знаешь Гавейна?

– Не очень.

«Да уж, разговор у нас выходит увлекательный», – подумала Нимуэ.

– В любом случае я благодарна тебе за компанию.

– Мне любопытно увидеть этого Мерлина, вокруг которого столько разговоров.

– Ты слышала о нем прежде? – поинтересовалась Нимуэ. Учитывая, что Гавейн долго странствовал, а у Кейз были странные одежды и сильный акцент, Нимуэ предположила, что эта женщина родом с далеких берегов Франции.

– Не под этим именем, – ответила Кейз.

– А у него их много?

– Он очень долго ходит по этой земле, – пояснила Кейз. – Ты должна знать это, ведь ты собираешься отдать ему меч твоего народа.

Нимуэ смутилась собственного невежества.

– Это все моя мать – она просила отвезти меч Мерлину. До той минуты все, что я о нем слышала, – детские сказки.

– Значит, для твоей матери он был очень важен, – предположила Кейз. Нимуэ потрясла головой.

– Нет, она… не думаю. Она бы рассказала о нем раньше.

– Тогда, может быть, для твоего отца?

– Он бросил нас, когда я была еще ребенком.

Кейз подняла глаза на луну.

– У твоей матери были секреты.

– Нет, – нахмурилась Нимуэ. – Обычно она ничего не утаивала.

– Она когда-нибудь говорила тебе, что хранит великий меч?

– Нет, но…

– Значит, у нее были секреты, – повторила Кейз. Это звучало убедительно. Будто бы устав от разговора, женщина легко спрыгнула с поваленного дерева и бесшумно устремилась в лес.

Нимуэ чувствовала, как холодный пот заливает ей шею и стекает за воротник. Она была настолько не готова ко всему этому, что сердце трепетало.

«Она принесла тьму в этот дом!»

Стоило ей закрыть глаза в попытке задремать, как в памяти воскресал голос отца.

«Ты говоришь о своей дочери!»

Она снова видела, как разъяренная Ленор швыряет глиняный кувшин с водой, слышала, как он с треском разбивается о каменный очаг.

«Я больше не знаю, что она такое».

Всю ночь в ее прерывистых снах раздавались крики родителей.

Пронизывающий соленый ветер ударил в лицо всадникам, когда они выехали из-за деревьев на низкие травяные холмы, откуда можно было видеть море и далекие башни замка Греймалкин. Нимуэ чувствовала себя как никогда беззащитной, и, быть может, ощущая ее страх, Кейз пустила лошадь галопом, позволяя Нимуэ и Моргане поговорить наедине.

– Ничего не обещай ему, пусть сначала сам что-нибудь предложит.

– Я знаю, – кивнула Нимуэ.

«Я ни черта не знаю», – подумала она. Какой-то частью сознания она хотела, чтобы все закончилось, хотела отдать меч и забыть обо всем. Однако она чувствовала, что связана обязательствами в отношении беженцев фейри, которые рассчитывают на нее, в отношении друзей; даже самому мечу она, казалось, была что-то должна. «Что за абсурд! Это всего лишь меч!» И все же он спас ее от волкодавов и сохранил жизнь в терновом лабиринте. Благодаря мечу ей хватило смелости бросить вызов Борсу и добиться справедливости в дальнейшем. «Он сослужил мне хорошую службу. И так я хочу отблагодарить его – отдав королю человечьей крови? Который, возможно, этой же сталью вырежет остатки моего народа?»