– Чья же еще, – хмыкнул Гарри, но в его взгляде, когда он прислонился к дверному косяку, промелькнула несвойственная ему мягкость. На памяти Грэма ему случалось выходить из себя по куда более пустяковым причинам: из-за штрафа за парковку в неположенном месте, из-за нерадивого пресс-агента, жадного продюсера, а однажды даже из-за юного актера со склонностью к дурацким розыгрышам.

До сегодняшнего вечера Грэму удавалось избегать серьезных скандалов, и сейчас у Гарри имелись все причины быть вне себя. Это ему предстояло улаживать все с адвокатами и попытаться умаслить обиженного фотографа, чтобы не подавал иск. Следующие несколько дней он будет постоянно на связи с пресс-агентами и сладкоречивыми репортерами. Он будет убеждать Мика, что Грэм по-прежнему сосредоточен на фильме. Он будет прикладывать усилия к тому, чтобы секреты Элли не выплыли наружу, стараться скрыть всю нежелательную информацию, которая просачивалась во все щели, точно вода. Отчасти в его сжатых челюстях и подергивающемся веке угадывался гнев, кипящий в душе. Однако вел он себя непривычно сдержанно, и Грэм был ему за это благодарен.

– Ты только скажи, я сделаю все, что надо, – сказал он, впервые за долгое время чувствуя, что их связывают не только чисто деловые отношения, что они – одна команда.

– Пойди приложи к руке что-нибудь холодное, – сказал Гарри, кивнув на разбитые костяшки Грэма. – И предоставь мне делать свою работу.

Телефон у него в руке снова зазвонил, он подмигнул Грэму, прежде чем поднести его к уху, и с выражением напряженного внимания на лице вышел обратно в комнату. За неимением никакого другого занятия Грэм взял со столика рядом со шкафом ведерко для льда и вышел в коридор.

Прежде чем двинуться дальше, он некоторое время стоял, прижавшись спиной к двери. Он знал, что были актеры, которые все время влипали в подобные истории, и им даже в голову не приходило чувствовать себя виноватыми перед менеджером, которому предстояло разгребать последствия, не говоря уж о тех, кому от них доставалось. Но, несмотря на то что никаких других вариантов развития у той ситуации не было, Грэму никогда еще прежде не доводилось никого бить, и звук удара – хруст соприкасающихся костей – до сих пор стоял у него в ушах.

Взяв пустое ведерко для льда под мышку, точно футбольный мяч, он поплелся по коридору. Добравшись до автомата, он дождался, когда ведерко с дробным стуком наполнилось кубиками льда, от которых немедленно повеяло морозным воздухом, и сунул в него кулак, морщась от холода.

Когда он вернулся в номер, Гарри сидел, уткнувшись в экран компьютера. Телефон, переключенный в режим громкой связи, лежал рядом, и Грэм узнал знакомый голос Рейчел, его пресс-агента. Она зачитывала список новостных сайтов.

– Что, все сразу? – охнул Гарри.

– И часу не прошло, – сказала Рейчел. – Разбитая камера тоже не пошла на пользу делу.

– Извини, – сказал Грэм, плюхнувшись на край кровати, и даже не почувствовал, а буквально услышал, как разом изменилась сама ее манера говорить, точно реагируя на какой-то незримый камертон.

– Привет, пупсик, – сказала она. – Я не знала, что ты тоже там.

– Угу, – подтвердил Грэм. – Я тут.

– Что произошло? – с напускным легкомыслием поинтересовалась она. – Ты же всегда был самым необременительным моим клиентом.

Неготовность отвечать на этот вопрос, видимо, отразилась у Грэма на лице, потому что на помощь ему немедленно пришел Гарри.

– Мы перезвоним тебе, Рейч, ладно? – сказал он. – Держи нас в курсе.

– Ладно, – отозвалась она коротко. – Только постарайтесь ни во что больше не влипать.

Когда она повесила трубку, Гарри взглянул на Грэма.

– Ты просто кошмарно выглядишь, – сказал он. – Сходи-ка прими душ. Ночь будет длинная.

Ополоснувшись, Грэм натянул те же шорты и футболку, в которых был на пляже и от которых все еще пахло морем. Когда он вышел из ванной, Гарри разговаривал по телефону еще с кем-то, и Грэм упал на постель, в полудреме прислушиваясь к односторонним репликам менеджера. Несмотря на шум – волнообразно возвышающийся и понижающийся голос Гарри, пиликанье телефона на столе, мерный гул компьютера, – очень скоро он провалился в глубокий сон.

Когда он проснулся, за окнами по-прежнему было темно, а Гарри все так же сидел в другом конце номера с ноутбуком на коленях. На его лицо падал беловатый отблеск экрана. Грэму было ни капли не интересно узнать, что там появилось нового, что еще всплыло за ночь. Ему было наплевать, что пишут про него; единственной его заботой была Элли.

– Ну как, есть что-нибудь? – спросил он, усаживаясь на постели и принимаясь тереть глаза.

– Про тебя? – уточнил Гарри. – Уйма всего. Хочешь взглянуть?

Грэм покачал головой.

– А про нее?

– По-прежнему ничего, – устало улыбнулся Гарри.

Грэма охватило безмерное облегчение.

– Ты – чудо.

– Не зря же ты платишь мне бешеные бабки.

– Определенно не зря, – подтвердил Грэм.

Он ускользнул в ванную и остановился перед раковиной. Глаза у его отражения в зеркале были красные, как у кролика, а на щеках проступила щетина, придававшая ему слегка угрожающий вид, как будто он и в самом деле был человеком, который только и делал, что разгуливал по улицам, направо и налево раздавая затрещины фотографам. Он внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха.

– Ты не против, если я ненадолго выйду пройдусь? – спросил он, вернувшись в комнату, и Гарри кивнул, не отрываясь от компьютера.

– Конечно иди, – сказал он. – На данный момент у меня все под контролем.

– Потрясающе, – сказал Грэм и потянулся взять толстовку. – Я быстро.

Он с негромким щелчком прикрыл за собой дверь и поспешил по коридору к лифту, потом, не глядя по сторонам, пересек вестибюль и вынырнул в еще только начавший просыпаться мир. Стоя на тротуаре, он сделал огромный глоток воздуха, чтобы унять норовящее выскочить из груди сердце.

Отель располагался в дальнем конце сквера в центре города, откуда открывался вид на сувенирные лавки и пристань, и когда Грэм вскинул глаза, он с удивлением отметил, что жизнь в городе уже кипит вовсю. Он ожидал увидеть на улице в такой час разве что немногочисленных рыбаков да пару-тройку любителей здорового образа жизни, вышедших на пробежку, но люди были буквально повсюду; они расставляли столы вокруг павильона и выгружали из машин какие-то коробки. На лужайке крутились несколько сонных ребятишек, а привязанный к одному из фонарных столбов пес громко выл. До Грэма не сразу дошло, что это Бублик.

Он принялся оглядываться по сторонам в поисках Элли, охваченный неожиданной паникой. Зря он не стал читать новости перед тем, как выйти; может быть, тогда он сейчас не чувствовал бы себя так, как будто все посматривают на него исподтишка. А теперь у него было такое чувство, как будто всему миру известно что-то такое, что неизвестно ему, какие-то подробности вчерашних событий, появившиеся в блогах и на страницах газет.