Фенэ не была глупой девочкой, чтобы всецело доверять такому дружелюбию, внезапно возникшему у ее величества к совершенно незнакомой женщине, но что-то родственное у к’Хаиль и королевы все же было: они обе оторваны от родины, от семьи и близких, обе настрадались от бездетности. Правда, Фенэ, слава Создателю, теперь исцелена, а почему Алиния, жившая в Городе Семи Огней все эти годы и окруженная Мастерами Силы, до сих пор бездетна – Фенэ не понимала…

Она и королева много времени проводили в разговорах тет-а-тет. Для этого даже от общества вездесущих фрейлин (до чего же глупы эти женщины!), и как репейник приставшей к Алинии принцессы Агаи удавалось избавиться. Это было довольно сложно, но не для Алинии, которая очень умна и еще более хитра и изворотлива.

Королева потягивала из золотого резного кубка, работы мастеров западной Тарии, свой любимый пи-ат – напиток ее родины, изготовлявшийся из плодов дерева Хо-Ат (Красный орех). Не слишком крепкий (но выпив много, можно опьянеть), приятный на вкус, чуть терпковатый и острый, имеющий ореховый аромат. Фенэ, предпочитавшая арайское вино, за неимением его в Тарии тоже перешла на пи-ат и нередко разделяла с Алинией чашу за долгой беседой.

– Ты говоришь о Вирде Фаэле?

– Да, о нем. Хотя мне кажется, что королеве не нужно просить. Достаточно было приказать любому Целителю еще несколько лет назад… Разве не так?

Королева залилась смехом, сверкнув невесело голубыми глазами. Затем откинулась в кресле, небрежно заложив за ухо выбившийся из прически локон. Иной раз в жестах и движениях Алинии исчезали женственная мягкость и томность, проскальзывало что-то резкое, грубое, мужское.

– Нет, Фенэ! Я не могу приказывать Мастерам Силы, и даже у Мило нет таких полномочий. Но в просьбе они бы не отказали ни ему, ни мне… Причина в другом… Хочешь знать?

Фенэ была внимательна, но старалась не выказать излишнего любопытства, что никогда не украшает благородную.

Алиния не дожидалась ее ответа.

– Я горда… – печально со вздохом сказала королева. – Слишком горда. Я не могу просить.

Фенэ понимала. Стала бы просить к’Хаиль на ее месте? Нет.

– А Мило… Мы уж давно не делим вместе постель. Я для него… напоминание о том, что судьбу его вершат Одаренные. Они выбрали ему жену, когда он был еще ребенком, вынудили жениться на нелюбимой женщине… Может, будь на моем месте принцесса Мариай, все сложилось бы по-другому…

– Кто она? – негромко спросила Фенэ.

– Моя младшая сестренка. Это ее готовили к свадьбе с Мило. Когда моя мать королева Пая и король Брай – отец Мило, по настоянию Совета Семи заключили договор о браке между их детьми, Мило было семь, а Мариай – четыре. Зная тарийские обычаи, ее с детства приучали к балам, нарядам, обучали манерам, музыке, художествам, языкам и политике. А я в то время училась держать в руке лук и копье. Боги дали моей матери девять дочерей, а за Мило она согласилась выдать только самую младшую, чтобы меньшим был риск когда-нибудь ей унаследовать трон Ливада. Я старше Мариай на девять лет и должна была стать Предводительницей ливадских воительниц. Я была бы счастлива тогда… – Алиния сделала медленный глоток, помолчала, смерила испытующим взглядом Фенэ – слушают ли ее, и только тогда продолжила: – Мариай не в пример меня красивее… Еще в детстве все замечали это. Свадьба была назначена на пятнадцатый год ее жизни… Мило она бы понравилась: юная, свежая, прекрасная с белыми кудряшками, огромными глазами в пол-лица, с безупречными манерами, легкая, как порхающая бабочка, с нежным голоском… А как она пела! Но… Мариай до пятнадцати не дожила…

Королева сглотнула комок в горле, стиснула зубы, чтобы не заплакать. «Она любила сестру», – подумала Фенэ.

– …упала с лошади в тринадцать лет. Упала, ударилась… пискнула, помню, будто котенок… закрыла свои огромные глаза… и больше никогда не открывала. Я не думала, что смерть может вот так нелепо настигнуть!.. Какой же хрупкой она была!.. Будто не ливадка!.. – Свое горе Алиния попыталась заглушить гневом и повысила тон: – Я раз пять падала с лошади, но вставала и снова садилась! И ничего, кроме синяков, у меня не было! Ладно бы руку сломала или ногу! Но чтобы вот так… упасть и умереть тут же… Не должно было так случиться… Не иначе, как мать-королева разгневала чем-то богов!..

Алиния вновь замолчала и задумалась на несколько минут. Фенэ допила свой пи-ат, встала и наполнила кубок вновь, позаботившись также и об опустевшем почти кубке королевы.

– Мне пришлось ее заменить. Вместо прекрасной юной принцессы Мило получил угловатую, нескладную, уже не юную… и уже давно не девушку… женщину, что старше его на шесть лет и к тому же сильнее… Я уверена, что тогда смогла бы победить его в схватке и на мечах и на копьях. Сейчас уж, правда, подрастеряла сноровку. Но самое плохое не в том, что сильнее, а в том, что умнее… Он меня возненавидел! К тому же всегда находились те, кто с назойливостью летней мухи нашептывал ему на ухо крамольные мысли: мол, не во всех странах Одаренные вертят монархом как хотят, – в Аре, например, тамошние Мудрецы разве что совет могут дать императору, и он вовсе не обязан следовать такому совету, а в Ташире так и вовсе убивают всех отмеченных, в том числе и всех, у кого случаются припадки, которые могут свидетельствовать об оттоке, а следовательно, о наличии Дара Силы. Подобными разговорами и намеками они годами подогревали возмущение Мило его положением. Он ведь не может самостоятельно ни начать войну, ни выбрать королеву… В то время как короли и императоры окрестных стран могли хоть целый гарем содержать, он вынужден был смириться с «подсунутой» ему Советом Семи и Верховным старой уродливой ливадкой.

Алиния не была красива, но и уродливой ее не назовешь, и конечно же она еще не стара.

– Когда я не забеременела и после пяти лет совместной жизни, он даже обрадовался и охотно прекратил попытки. Последние годы я уж и не знаю, как выглядит королевская постель, зато это хорошо известно дочкам Палстора: смазливые, но при этом подлые, как и их папаша. Если бы у нас с Мило был ребенок, все стало бы намного серьезнее – законный наследник… А так… Король спит и видит, как бы от меня избавиться. Спит и видит… И конечно же он не станет просить за меня у Одаренных. К тому же… то, что происходит сегодня… При Атосаале никто бы не смел и головы поднять, крамольный шепот, что был при нем, превратился в наглый крик при Фаэле. Все понимают, что Вирд – мальчишка, ослабленный к тому же отступничеством почти трети Одаренных Тарии. Мальчишка, который ничего не знает о политике. Слух о том, что Древнему де́ла нет до королей и их власти, и что свою войну он ведет только против Мастеров Силы, не покорившихся ему, становится все более популярным. И, похоже, Мило начинает верить… увы.

– Но король поддержал восстание… – недоумевала Фенэ. Как ни крути, а Тария – удивительно непонятная страна.

– Да… Но больше потому, что ненавидел Атосааля. Мило горяч, не любит раздумывать, планировать… Теперь власть сменилась, но Король-Наместник как был, так и остается цепным псом Одаренных. При этом Палстор и подобные ему стали говорить чаще и настойчивее о возможности изменить порядок вещей. Такая возможность в будущем, вероятно, уже и не представится. День и ночь Мило внушают, что действовать нужно сейчас, пока Фаэль еще очень юн и отягощен неразберихой в стране. Подозреваю, что наушничают не одному Мило, подогревают недовольство дворянства и простого люда. Засуха? Фаэль виноват! Почему он не послал погодников, которых, как известно, пруд пруди? Эпидемия? Снова нерасторопность Фаэля! Где Целители? Древний уничтожает целые поселения? Как ты думаешь, кого обвинят? В провинциях тоже давно возмущены существующим положением: когда каждый городской Глава под присмотром Одаренного городского Советника… Графы и князья хотят властвовать, а им позволяют лишь вести скромное хозяйство… Никто не верит, что у мальчишки поднимется рука придушить восстание своего же народа, если такое вспыхнет. А не вспыхнуло лишь потому, что зачинщики еще побаиваются Кодонака. Уж тот не сплохует. Но если начнется война, и Кодонак будет занят…