Иван опустил безвольное тело Биша на холодный бетонный пол и, выпрямляясь, сказал, ощущая в эти мгновенья горькую, щемящую радость:

— Почему не докладываешь по форме, Багиров? — с нарочитой строгостью спросил он и тут же, не выдержав, раскрыл объятия, делая шаг навстречу онемевшему от неожиданности бойцу…

«Живы…» — Эта мысль билась в голове, затмевая все остальное.

* * *

Через пару минут в бункере собрался весь личный состав подразделения.

Когда прошел шок от неожиданной встречи, стихли сбивчивые от волнения вопросы, Иван, обменявшись крепкими объятиями с каждым из бойцов, вдруг негромко скомандовал:

— Взвод, строиться!

Эти слова, произнесенные в гулкой тиши бетонного бункера, прозвучали словно магическая формула внезапного возрождения к жизни.

Лозин внимательно смотрел на изменившиеся лица и видел, как разглаживаются их напряженные черты, а в глазах проявляется странный блеск.

Произнесенная им фраза являлась для них гораздо большим, чем сухая формулировка повседневного будничного приказа, — только сейчас, заметив этот блеск в глазах бойцов, Иван до конца понял, как тяжело давалась им неопределенность, как трудно было сидеть тут, в ожидании, неведении, на грани моральной безысходности…

— Булганин, доложить обстановку! Старшина сделал шаг вперед.

— Атака отбита, раненых нет. Визуальное наблюдение зафиксировало старт неопознанного корабля.

— Всем вольно… — Иван стоял напротив строя, по-прежнему всматриваясь в знакомые лица… Бойцы ждали от него чуда, потому что воскресший командир уже вернул им утраченное ощущение единства, и это стоило всех невзгод трехмесячного ожидания в точке сбора.

Чудо он им предложить не мог. Лозин, вместе с радостью, испытывал в эти мгновенья потаенную боль, потому что знал: он пришел не для того, чтобы вернуть утраченный уклад жизни, а чтобы востребовать их для смертельной схватки с врагом…

Он снова стал командиром, и это лишь обостряло его внутренние чувства.

«Ты так и не полетел к звездам, сержант…» — внезапно подумалось ему, но, отогнав ненужную сейчас мысль, он спросил, обращаясь к застывшим напротив бойцам:

— Я хочу знать ваше мнение обо всем происходящем. Кто-то может высказаться по существу?

Некоторое время в бункере висела напряженная тишина, потом общее мнение выразил Булганин.

— Мы не смогли идентифицировать противника, командир, — произнес старшина. — С наибольшей вероятностью можно принять версию о радикально новом оружии массового поражения, разработанном Штатами или Китаем.

— А существа, с которыми вы все сталкивались? — нахмурясь, спросил Иван.

— Мутагенная форма. Генная инженерия на основе реально существующего вида животных… или насекомых, — пояснил старшина. — Вы ведь сами знакомили нас с разработками в этой области.

— Да, — Иван кивнул. — Знакомил. А теперь, ребята, слушайте внимательно. — Он заложил руки за спину, медленно прохаживаясь вдоль строя. — Можете смело отбросить все призраки третьей мировой войны. Соединенных Штатов Америки, равно как и Китая, по всей вероятности, больше не существует — они попросту стерты с лица Земли.

Если первая фраза Лозина была встречена легким недоверчивым ропотом, то заканчивал он свою мысль уже в полной, гробовой тишине. Остановившись напротив двух танкистов, о которых говорил ему Долматов, Иван спросил:

— Как погибла дивизия?

Боец со знаками различия младшего сержанта бронетанковых войск вскинул голову. На его правой щеке был четко различим шрам от недавно зарубцевавшегося ожога.

— Нас подняли по боевой тревоге, — сообщил он. — Построением командовал комдив, мы получили приказ немедленно выдвигаться в расположение основного космодрома части.

— Комдив ставил конкретную боевую задачу?

— Непосредственно экипажам — нет, но ротный сказал буквально следующее: «Двигаемся ускоренным маршем, боевой расчет получим на месте, когда окажемся под „зонтиком“».

— То есть все считали, что будет нанесен ядерный удар? — уточнил Лозин.

— Да.

— Дальше, — потребовал Иван.

Обожженная щека младшего сержанта непроизвольно дернулась.

— Мы шли в походном режиме, по федеральной трассе, когда в небе внезапно появилось яркое зарево, сопровождаемое грохотом. Нас с Зотовым, — он взглядом указал на стоящего рядом танкиста, — спасло лишь то, что мы не успели захлопнуть люки — сразу за появлением зарева, спустя секунду или две, в небе возник огненный шар, он сиял ярче солнца, падая прямо на нас. Никто не сумел ничего понять — стоял адский грохот, в землю били молнии, частые, будто дождь… — Он с усилием сглотнул и скупо закончил: — А потом этот огненный шар ударил в землю, почти у самой дороги. Наша машина двигалась в арьергарде колонны, и меня попросту вышвырнуло из люка взрывной волной.

Сержант умолк, но, взглянув на Лозина, понял, что тот ожидает более подробной информации.

— Я потерял сознание в момент взрыва, а когда очнулся, то увидел жуткую картину… — глухо продолжил танкист. Он говорил трудно, с надрывом, заново переживая свой ужас, испытанный в момент гибели тысяч людей.

— Того отрезка трассы, по которому двигались основные силы дивизии, попросту не существовало… — с трудом контролируя свои чувства, говорил он, пытаясь загнать навек запечатленные в памяти разрозненные картины в сухую формулировку информативного доклада, но это у него не очень получалось. — Вместо дороги зияла воронка диаметром в несколько километров, на ее дне пылало озеро расплавленной магмы… — Голос сержанта опять сорвался. — Вокруг горели танки и бронемашины… Людей я не видел, но мне почему-то запомнился снег на окрестных полях… Он превратился в грязную воду, которая бурлящими потоками стекала к воронке и тут же закипала, испаряясь. Вокруг стоял зловонный туман, в котором было трудно дышать… Я пополз в сторону, потом случайно наткнулся на Николая, — опять последовал короткий кивок в сторону второго танкиста. — Некоторое время мы не могли справиться с потрясением, пытались отыскать кого-нибудь еще, звали ребят, кричали, но никто не ответил на наши крики… Мы бродили среди пара и дыма, но везде натыкались лишь на сгоревшие остовы техники… Думаю, что прошло несколько часов, прежде чем мы поняли тщетность попыток отыскать кого-либо еще… — Он понурил голову и добавил: — Нам просто повезло остаться в живых, но все равно мы надеялись, что кто-нибудь спасся таким же чудом… поэтому мы и решили возвратиться в расположение части…

Лозин кивнул. Дальнейшее развитие событий было известно ему со слов Долматова.

— Где это случилось? — задал он последний вопрос.

— Мы прошли сто десятый километр…

— Ясно. — Иван отступил на шаг, вновь повернувшись лицом к строю. — Каждый из вас наблюдал схожие картины, — подытоживая сказанное, произнес он. — Зарево в небесах, несвойственные для зимнего периода разряды молний, множественные взрывы, сопровождавшиеся ударами воздушных и тепловых волн. Далее вы столкнулись с нехарактерными, чужеродными жизненными формами и их техникой, которая ни на йоту не совпадает со стандартами самых фантастических земных разработок. Вы называете между собой этих существ «тварями», но на самом деле они ЧУЖИЕ. — Иван подчеркнул последнее слово. — На нас напали из космоса, удар был внезапным и разрушительным, тотальной бомбардировкой обломками астероидных масс, по моим сведениям, полностью уничтожены целые материки, в частности оба американских континента и дальневосточная часть Евразии. Менее всего пострадали Африка и Европа. Процент выживших мне неизвестен, но могу с уверенностью предположить, что нас осталось очень мало. Разрушение астероидных масс при их вхождении в атмосферу вызвало эффект электроразрядных пробоев, возникших между падающими телами и земной поверхностью, вследствие чего было уничтожено все электропотребляющее оборудование и техника, начиная от бытовых приборов и заканчивая боевыми машинами. Если смотреть в глаза известным на сегодняшний день фактам, то напрашивается вывод о том, что наша цивилизация поставлена на грань уничтожения… — Лозин на миг умолк, а затем продолжил, повысив голос: — Это не так. Мы живы. Я точно знаю, что Чужие не истребили уцелевших после первого удара людей, а насильственно депортировали их. Куда, я сказать не могу, но надеюсь, что мы сумеем получить эти сведения в ближайшем будущем. Ясно одно — перед нами враг, и он, как вы убедились, уязвим. Логика Чужих остается загадкой, их мотивы и цели неизвестны, и первой задачей для нашей группы станет поиск ответов на перечисленные мной вопросы. — Иван обвел пристальным взглядом шеренгу притихших бойцов и добавил: — Нас готовили к полету к звездам, но вышло так, что космос сам заявился к нам, в наиболее страшной из своих форм. Человечество действительно стоит на грани полного истребления, но в наших силах сопротивляться. Сначала я был один, потом нас стало трое, теперь нас четырнадцать. Мы пережили ад, но сохранили рассудок. И последнее… — Иван собрал в кулак всю чудовищную гамму чувств, навалившихся на него за последние дни, и выдохнул: — Мы на своей Земле, ребята. Нам посчастливилось выжить, и если кто-то сейчас думает иначе, завидует мертвым, пусть сразу выходит из строя. Это не оскорбление, а приказ, потому что после я уже не смогу предлагать кому-то право выбора…