Господи, до чего я дожил? Всерьез размышляю о том, насколько щедрым папиком мне нужно быть, чтобы перещеголять других таких же, тех, кого не уважал до сих пор, считая какими-то жалкими ничтожествами, пресмыкающимися ради куска… И вот поглядите. Сам из-за того же самого становлюсь дурак дураком, круглосуточно озабоченным членоголовым, готовым вывернуть карманы.

И что остается в моем активе, если опустить эти размышления о внезапном превращении собственных мозгов, очевидно, в еще одно хранилище спермы? Секс. С ним все супер. Аяна реагирует на меня так же, как я на нее. То есть идеально. Кожу закололо от воспоминания о ее первых неловких, но совсем не робких попытках ласкать меня в ответ. У меня аж в башке от этого мигом закоротило, прямо как тогда в постели, тряхнуло всего, и я был вынужден резко съехать на обочину, потому что прикрутило опять по-жесткому, хоть бери и возвращайся и бросайся на эту проклятую куклу, как сто лет голодавший. Да что же за напасть это такая? Если и ее так же торкает, то прекрасно, и черта с два она пока помыслит о том, чтобы свалить от меня. Зависимость — такая, сука, паскудная штука, ага. Но опять же это сраное «пока». Сколько пройдет времени до того, как она освоится, станет со своей похотью на «ты» и дерзнет попробовать что-то еще. Кого-то. Потому что секс без любви — это же, мать его, спорт — мне ли не знать — нужны все новые достижения и высоты. И успею ли я «наесться» ею, прежде чем она начнет поглядывать налево? Такая молодая, ослепительно красивая, безбашенно страстная, когда отпускает себя, а вокруг сотни и тысячи кобелей со стояками наперевес. И моложе меня, и смазливее, и не очерненные печатью изначального насилия и шантажа в отношениях.

Сам не заметил, как сжал зубы до скрежета, а руль жалобно застонал в моем захвате, когда перед глазами встала моя кукляха, уходящая вдаль под ручку с каким-то безликим придурком. Которого не просто захотелось… его, этого воображаемого, еще не существующего похитителя, уже сейчас мне было НЕОБХОДИМО грохнуть с особой жестокостью. Волк внутри не рычал, он ревел дурниной, причем вместе с котом, и это был тот еще небывалый дикий концерт. Мне понадобилось долго моргать, сосредоточивая зрение на желтом монотонном мигании ночного светофора и приводить в себя разбушевавшихся зверюг, напоминая, что этого нет в действительности, это только фантазия, которой я, кстати, не намерен позволять становиться реальностью.

Продышавшись, я тронулся и, объехав черт знает зачем по кругу квартал с домом, где поселил Аяну, таки свернул к себе. Телефон подал голос, я скосил глаза на экран, ожидая там увидеть физиономию Родьки. Несмотря на то, что он всю эту неделю жил у меня, я его почти не видел. Он все еще держался на работе, оттарабанил три суточные смены. Запаха алкоголя или наркоты, коротко пересекаясь в квартире вечером и по утрам, я от него ни разу не уловил. Таким темпом я его и уважать скоро начну. Но звонил не брат. Алана. Кто-то становится на редкость нетерпеливым и навязчивым. Тик-так, намек, что час икс уже не за горами?

— Добрый вечер, дорогая, — и не пытаясь изобразить теплоту в голосе, ответил я на звонок, по ходу размышляя, какой, повод будет самым действенным для отказа, если она снова начнет настаивать на встрече.

— Скорее уж ночь, Захарка! — Как же меня тошнит от этого ее лживого постоянного оптимизма и типа добродушия. — Еду я тут домой и вижу — знакомая машина!

Зыркнув в зеркало заднего вида, я скривился, обнаружив позади приветственно моргнувшие фары ее тачки. Ну вот, теперь наврать о занятости, отсутствии в городе и прочем не выйдет. Мы как раз свернули к парковке у моего дома. Зараза! И она думает, что я так и поверю, что она около моего дома именно сейчас вообще случайно оказалась? Впрочем, вопрос ведь не в том, верю ли я, а в том, что по правилам этой лживой жизненной игры предъявлять ей все равно ничего не стану. А вот проверить мое авто на наличие завалившегося где-то маячка стоит.

— Ну так что, зовешь меня на чай? — Алана стремительно припарковалась и выскочила из машины, прижимая к уху гаджет, и помахала мне затянутой в перчатку рукой, лучезарно улыбаясь. Ну прямо приезжая звезда, осчастливившая своих фанатов неожиданным визитом.

— Конечно приглашу, — сказал я ей, отключаясь. Куда же теперь от тебя денешься, дорогая.

Подскочив ко мне, Алана обвила мою шею руками, нарочно вжимаясь своей грудью в распахнувшейся шубке в мою, потянулась за поцелуем и замерла. Ну да, я же весь словно искупан в аромате Аяны и нашего секса. Ушел и не подумав принять душ. И какой-то откровенно скотской сволочной части меня нравилось, что этот запах на мне повсюду, как самый потрясающий парфюм и заодно и громогласное заявление для другой женщины, что я еще совсем недавно буквально помирал от наслаждения совсем не с ней. Отчего-то дико захотелось, чтобы Алана сейчас взбесилась. Врезала мне по наглой похотливой морде или хоть расцарапала. Обвинила в неуважении, бл*дстве, да в чем угодно, но только не потянулась опять к моим губам, на которых вкус Аяны, подавляя отвращение, мелькнувшее в глазах.

Неужто вот так нам и светит всю жизнь — через взаимное пренебрежение и неуважение? И главное ведь — похер мне. Нигде ничего не трепыхается, не тоскует по искренности, не нудит о том, что нельзя же так. А ведь голый манифест мультяхи, взывающий к моей, похоже, издохшей совести, пробрал до печенок, пусть и вида ей ничем не показал. И совсем не потому пронял, что голый.

Вежливо подставив локоть Алане, довел ее до подъезда, и мы вошли в лифт, где она принялась с настойчивостью притираться ко мне, выливая в уши вранье о том, что «надо же как совпало» с переходом к «нужно нам уже больше проводить времени вместе, а то так отдалились, а нам же вместе жить». Да когда мы особенно-то и сближались? Засунуть часть себя в другого человека отнюдь не значит сблизиться. Прекрасно, теперь меня на псевдофилософию потянуло? Кивая и мыча невнятно в ответ на ее словесную диарею, я быстро набрал сообщение брату, выясняя, где он. Должна же быть хоть какая-то мне польза от его присутствия на моей территории. Но младший ничего не ответил к тому моменту, когда мое пожизненное ярмо с торжествующим каким-то видом прошествовала в квартиру.

Принюхавшись, понял, что Родьки нет дома, и вздохнул, понимая, что отбиваться от будущей супруги придется самому.

— Тебе зеленый? — спросил в спину, пока она по-хозяйски озиралась в моей гостиной, как если бы уже мысленно наводила тут свои порядки. Аж загривок от этого вздыбился, и, швырнув пальто куда попало, я пошел от греха на кухню.

— Захарка, а давай я сама заварю! — прицепилась Алана следом. — А ты бы пока в душ сходил, а то вид у тебя усталый такой.

Ага, и несет от меня потным грязным сексом, но этого ты ведь не добавишь, дорогая. А меня отчего-то аж подмывало продолжить испытывать грань ее терпения.

— Да не хочу я пока, — практически огрызнулся и уставился прямо в красивые зеленые глаза. Ну что, продолжишь свои попытки залезть на мой член? Вот такого, пропахшего соперницей, возьмешь, не побрезгуешь?

— Ну тогда я сейчас смотаюсь руки помою в ванную, и будем чай пить. — Она мельком сунула нос в мой холодильник: — Я тебе и бутербродов могу приготовить, мне-то нельзя уже в такое время. Следить за фигурой надо.