— Зависит от того, куда вы направляетесь.

— Мы направляемся на юго-восток. Далеко, за Омолу и Срединное море.

— Очень хорошо, я был бы рад ехать с вами.

— Никогда не слышал, чтобы эльфы жили в восточных странах, — удивился Эйрих.

— Они и не жили. Именно поэтому я и хочу попасть туда. Там нас не знают, а значит, и не испытывают к нам неприязни.

— Достаточно авантюрная идея. В любом случае, мы не можем согласиться с вашим предложением.

— Эйрих, с каких пор вы решаете за нас обоих? — возмутилась графиня.

— Что ж, если вам угодно устроить обсуждение, давайте обсудим, — усмехнулся тот.

— Не стану вам мешать, — поспешно поднялся эльф. — Позовите меня, когда примете решение, — он повернулся и пошел прочь от костра.

— Неужели вы не понимаете, что он будет для нас только лишней обузой?

— накинулся на Элину Эйрих, даже не дождавшись — возможно, намеренно — пока Йолленгел удалится на достаточное расстояние. Впрочем, в тарвилонской речи эльф смог бы разобрать лишь отдельные однокоренные слова, но интонация была вполне красноречива. — Он же ничего не умеет, кроме как прятаться в лесу, да и то плохо. Он не способен постоять за себя, не говоря уже о том, чтобы сделать чтото полезное для нас. А нам пришлось бы купить ему коня, на котором он к тому же не умеет ездить, одежду, кормить его всю дорогу… Не говоря уже о том, что я не собираюсь из-за него и впредь ночевать в лесу и избегать поселений. Вы сами видели, как луситы относятся к эльфам. Мы, конечно, могли бы выдавать его за человека, но что прикажете делать с его ушами?

— Но это же последний эльф в этих местах! Может быть, на всем свете. Неужели мы спасли его только ради того, чтобы обречь на гибель?

— Спасать его — это была ваша идея, — напомнил Эйрих. — Я с самого начала предлагал не вмешиваться. И если он действительно последний, то что это решает? Все равно ему уже не с кем породить потомство.

— Кто знает, может, когда-то ему еще удастся встретить своих, — не слишком последовательно возразила Элина.

— Это на востоке-то, где эльфов отродясь не было?

— И потом, мы все-таки не животные, чтобы мыслить категориями породы. Индивидуальная жизнь тоже представляет ценность!

— Вы намерены спасать каждого неудачника на свете? Вашей индивидуальной жизни на это не хватит.

— Если нельзя устранить все зло в мире, это не значит, что не надо бороться с тем, которое встречается на твоем пути.

— И на это вас тоже может не хватить. Я не знаю, какова конечная цель вашего путешествия, но знаю, что забота об этом эльфе будет мешать ее достижению. Выбирайте, что для вас важнее.

Элина прикусила язык. За всеми трудностями и опасностями последних дней она как-то почти не вспоминала об Артене. У нее были основания считать, что пока ему не грозит непосредственная опасность — иначе она почувствовала бы это через медальон. Но кто знает, что может случиться в будущем? Даже и самая незначительная задержка в пути может оказаться роковой. Эйрих был прав

— все рациональные доводы были против принятия эльфа в компанию, он не годился даже в качестве проводника. Одно лишь благородство заставляло Элину возражать. Но последний довод Эйриха поколебал ее решимость.

— Пожалуй, вы правы, — сказала она. — Но мы не можем так вот просто прогнать его. Пусть он едет с нами хотя бы до ближайшего селения и там подождет в лесу, а мы купим ему одежду и, может, какое-то оружие. Я сделаю это на свои деньги, — поспешно добавила графиня.

— Ну что ж, дело ваше. Если вы так уверены, что деньги не понадобятся вам впоследствии… — пожал плечами Эйрих и громко позвал эльфа.

Тот выслушал решение и постарался не выказать своего огорчения, тем паче что это был еще не худший вариант.

— Знаете, я не так уж и ни на что не способен, как вы, верно, решили,

— сказал он. — Конечно, мои умения не идут ни в какое сравнение с легендарными качествами предков, но все-таки я с детства добывал пропитание охотой. Жаль, что не получится изготовить лук… нет ни жил для тетивы, ни наконечников для стрел. Но если ктонибудь из вас даст мне нож, я постараюсь что-нибудь придумать.

Элина протянула ему просимое. Йолленгел поблагодарил и вновь скрылся в лесу. Эйрих не возражал против самой идеи поохотиться — хотя до заката оставалась еще пара часов, место на берегу ручья было удачным для ночлега, и трогаться в этот день дальше не имело смысла. Однако к способностям эльфа он явно относился скептически, и сам отправился поставить несколько силков, оставив Элину сторожить лагерь. Вернулся он еще засветло. Йолленгела еще не было; не пришел эльф и после наступления темноты.

— Сдается мне, что он решил обменять наше гостеприимство на ваш нож,

— усмехнулся Эйрих, укладываясь спать и оставляя Элину на часах. Ей не хотелось так думать, но за несколько часов ее смены эльф так и не вернулся.

Утром Эйрих разбудил ее и отправился проверить ловушки. Ему повезло — в одной из них он обнаружил зайца. Пока мясо жарилось, Элина мужественно терпела восхитительные запахи, ничем не показывая, насколько велик ее аппетит. Зато, когда пришла пора отведать эйрихову добычу, графиня набросилась на нее чуть ли не с урчанием. В этот момент из-за деревьев почти бесшумно показался Йолленгел.

В одной руке он нес самодельное копье — к обструганной палке был привязан ремнем нож Элины — а в другой держал добытого им барсука.

— Вы могли нас уже не застать, — заметил Эйрих, отрываясь на миг от сочного куска зайчатины.

— Надеялся, что застану, — ответил эльф. — Мне не хотелось возвращаться без добычи.

— Ну что ж, придется нам еще задержаться, чтобы зажарить и ваш трофей. Не пропадать же мясу.

После того, как с едой было покончено, а оставшееся жареное мясо уложили в котомки, путники вновь двинулись на восток. Йолленгел по-прежнему ехал за спиной Элины.

Весь этот день и следующий они ехали по лесу; лишь на третий они наткнулись на тропу, которая, в свою очередь, вывела их на дорогу. Здесь Йолленгел занервничал — на дороге шансы повстречаться с луситами резко повышались. То же самое подумал и Эйрих, а подумав, велел эльфу — как обычно, без лишней деликатности — спешиться и идти по лесу параллельно дороге. Им приходилось ехать шагом, чтобы эльф не отставал, и Эйрих не упустил случая напомнить Элине свои слова о помехах и задержках.

Дорога привела их в большое луситское село. Здесь было более сотни дворов и даже какое-то подобие земляного вала по периметру; вполне вероятно, что в будущем этому селению предстояло стать городом. Местные жители обрабатывали землю, выращивали скот, занимались кожевенным, гончарным и винокуренным промыслом, активно торговали с Перском и вполне имели представление о событиях во внешнем мире. О падении Чекнева здесь уже знали; знали и о результатах двух других битв в ходе борьбы за криславский престол, разразившихся южнее. Перяне, однако, в этой борьбе не участвовали: княжество зализывало раны после летнего похода кочевников. До этого села степняки не добрались, однако некоторые из местных жителей воевали в княжеском ополчении и бились с врагами на стенах Перска; их рассказы до сих пор пользовались популярностью.