Этот вопрос еще крутился у нее в голове, когда Лиззи неожиданно для себя быстро развернулась и вырулила на парковку перед местным фермерским супермаркетом «Nature’s Harvest». Эвви накануне обмолвилась, что, когда она была маленькой, бабуля каждое лето готовила для нее персиковое мороженое. Это, конечно же, не будет домашним — но все равно станет приятным угощением после ужина.

В разгар дня покупателей в магазине оказалось не много. Лиззи сразу пошла в секцию замороженных продуктов, взяла объемистое ведерко персикового мороженого и направилась к кассе. Поставив ведерко на ленту конвейера и подняв взгляд, она обнаружила, что женщина за стойкой обслуживания покупателей внимательно смотрит на нее.

Она была худенькой и бледной, с волосами до плеч цвета грязных помоев. Лиззи не смогла ее узнать, но на бейджике у женщины значилось имя Хелен. Поняв, что ее внимание замечено, та сразу отвела глаза. Однако взгляд ее снова вернулся к Лиззи, на этот раз дерзко задержавшись на ней. Лиззи выдержала этот пристальный взгляд, пытаясь разобрать, что выражает лицо незнакомки — любопытство или презрение. Не то чтобы это было для нее так важно. Лиззи с детства привыкла к подобным напряженным взглядам. Как и все из рода Лун. И все же ее очень удивило то, что от одного взгляда незнакомого человека ее по-прежнему тянет убежать и спрятаться.

Выйдя наконец из офиса службы гражданской регистрации округа, Лиззи с облегчением выдохнула. С бюрократической волокитой она пока еще не закончила, но по крайней мере дело сдвинулось с мертвой точки. Несколько дней ушло у нее на то, чтобы разобрать финансовые документы Альтеи, которые состояли из большой потертой папки-гармошки, пары затрепанных гроссбухов с замятыми уголками да обувной коробки с погашенными чеками и разрозненными квитанциями.

Положительным моментом было то, что в ящике письменного стола Альтеи Лиззи обнаружила конверт манильской бумаги, где лежали документы по налогу на имение, трастовое соглашение, акт о бенефициарии, а также стандартное завещание. Все, что ей теперь требовалось — это разрешить вопрос с переоформлением собственности и подать заявку на ипотеку, если до этого дойдет. Разумеется, Альтея все предусмотрела.

Когда наконец Чак Банди приедет на ферму и оглядится на месте, для нее, вероятно, прояснится что-то большее. Если он вообще приедет. Утром Лиззи позвонила в контору к Банди, чтобы с ним переговорить, но с удручением узнала, что он так и не вернулся к работе. Дескать, его сын перенес вторую операцию, и не исключена возможность третьей. Лиззи оставалось лишь передать агенту наилучшие пожелания. Едва ли можно было сетовать на то, что человек проводит время с больным сыном, — но она не могла позволить этому тянуться слишком долго. Если он в скором времени не придет на работу, то ей придется найти другого риелтора. Может быть, стоит поговорить с Эндрю, когда тот вернется из Бостона, спросить, не порекомендует ли он кого.

Зазвонил мобильник. Лиззи взглянула на экран — Роджер. Прошло уже два дня, как она оставила ему сообщение о своем разговоре со Сьюзен Гилмэн и Дженни Патнэм, и Лиззи начала уже подумывать, не решил ли он вообще отстраниться от ее дела — возможно, по совету своего многоопытного брата.

— Добрый день, Роджер.

— Простите за задержку. Когда пришло от вас сообщение, я был в городе, ездил раскрывать одно дело. Я правильно понимаю, что вы хотите поделиться со мной некоторыми соображениями по поводу Хизер Гилмэн?

Не послышалось ли ей в его тоне нетерпение? Скорее всего, так и есть. И едва ли можно его за это винить. У него есть нормальные клиенты — те, что платят ему за услуги и не пытаются диктовать, как ему выполнять свою работу.

— На самом деле, да. В понедельник я встречалась с миссис Гилмэн.

— Это я уже понял из вашего сообщения. Прошу заметить, я тоже с ней встречался, причем очень много раз.

— Знаю. Я вовсе не хочу сказать… Сейчас у нее совсем другая жизнь, Роджер, на новом месте. И она вольна говорить то, чего не могла сказать тогда. Вы знали, что она всегда сомневалась в виновности моей бабушки?

— Не знал, — после недолгой паузы ответил Роджер. — Но ее муж постоянно озвучивал это мнение от них обоих. В газетах, в новостях — каждый день слышалось одно и то же. «Почему эта женщина до сих пор не под арестом? Сколько еще невинных девушек должны для этого умереть?» И ни разу за все это время его жена ни слова не сказала против.

— Потому что она его боялась. Она прямо мне сказала, что Фред постоянно на нее давил, запугивал ее. А после моей встречи с ним я и сама готова это подтвердить.

— Вы говорили лично с Фредом Гилмэном?

Горя нетерпением передать Роджеру свой разговор со Сьюзен, Лиззи совершенно забыла упомянуть о визите в Мидоу-Парк.

— Да, я ездила к нему домой. Но он отказался меня впустить и вообще со мной разговаривать. Хотя мне этого хватило, чтобы ощутить на себе его замашки. Так что я вполне понимаю, почему жена его боялась.

— Домашнего насилия там не было. Мы проверяли.

— Да, но при том мы оба знаем, что мужчине вовсе не обязательно применять кулаки, чтобы держать свою жену в страхе.

— Верно. Согласен с вами. Однако никаких признаков физического насилия в семье зафиксировано не было — ни переломов, ни синяков под глазами, ни частых вызовов «скорой». Случались лишь обычные для детей шишки да ссадины. Вы хотите сказать, что она считает, это сделал он?

— Нет. Она так вовсе не считает.

— Тогда что именно вы имеете в виду?

В его голосе вновь почувствовалось нетерпение, тон стал жестким и резким. Лиззи заехала на первую попавшуюся стоянку, возле химчистки, и припарковала машину. Ей необходимо было, чтобы Коулмэн ее выслушал и получил более четкую картину жизни в доме Гилмэнов.

— Я хочу сказать, — заговорила она, — что в доме у них происходили такие вещи, о которых никто вокруг не знал. Ненормальные, отвратительные вещи — как, например, то, что отец, не сказав ничего матери, покупает своей пятнадцатилетней дочери коробку презервативов. Что Хизер вдруг отбивается от рук, начинает прогуливать уроки и прикладываться к алкоголю. Но мистер Гилмэн и слышать об этом ничего не хочет — и не хочет, чтобы вообще кто-либо об этом узнал. Особенно полиция. Это, знаете ли, уже тревожный звонок.

— Но вы только что сказали, что его жена не считает, будто это он совершил убийство.

— Не считает. Но жены не всегда бывают объективны — даже при нормальных обстоятельствах. А то, что происходило у них в доме, далеко от нормального.

— Создается впечатление, будто вы сами его в этом подозреваете.

— Естественно, я считаю, что такое возможно. Сьюзен сказала, что ее муж был буквально одержим своими девочками, и особенно Хизер. Но все вокруг были так уверены, что это сделала Альтея, что никто на него даже не подумал.

Роджер шумно выдохнул.