Каждый из них был уполномочен папой делать единолично все, что он сочтет нужным, и заканчивать дела, начатые другими, потому что все они были облечены одинаковой властью.

Из этих четырех человек один, а именно Иньиго Манрике де Лара, пребывал в своей епархии в Кордове, не следуя за королевским двором, и поэтому точно неизвестно, исполнял ли он обязанности инквизитора. Дон Альфонсо Суарес де Фуэнтельсас, по-видимому, вскоре отказался от этого назначения. Лишь епископ Авилы и архиепископ Мессины тотчас после своего назначения вступили в должность.

Принято считать, что Торквемаду все ненавидели и боялись. А он, в свою очередь, стал опасаться ненависти окружающих. Общество жило в ужасе. Но в ужасе жил и Торквемада. В старости у него даже якобы развилась мания преследования.

Генрих Грец в «Истории евреев» пишет: «Торквемада не мог не понимать, что его жестокость привлекает к нему всеобщую ненависть, и он постоянно боялся за свою жизнь. На столе у него всегда находился рог единорога, который, согласно суевериям того времени, мог нейтрализовать действие ядов. Когда он выходил, его сопровождала гвардия, составленная из пятидесяти всадников и двух сотен пехотинцев».

На самом деле все это не совсем так.

Торквемада до самой смерти пользовался любовью в народе. Эскорт охранников был навязан ему королевой Изабеллой, напуганной восстанием в Сарагосе. Охрана раздражала Торквемаду. А простой народ считал его человеком очень милосердным. Нетерпимым к греху — да. Но добрым к честным и законопослушным людям. Самое малое 60 лет после его смерти, несмотря на ошибки его преемников, Торквемаду в Кастилии почитали едва ли не как святого.

В самом деле, Торквемада был человеком абсолютно безупречным в личной жизни. Его нельзя было подкупить, он не имел слабостей, которыми его можно было шантажировать. Он не отличался даже тщеславием. Среди придворных Торквемада терялся. Он никогда не считал себя важной политической фигурой, он просто добросовестно исполнял свои обязанности.

Королева Изабелла сама попросила его принять соответствующие меры предосторожности. И это было мудрое решение. Ведь те люди, чьих родных и любимых сожгли на кострах инквизиции, кому пришлось многое претерпеть из-за генерального инквизитора, вполне могли попытаться лишить его жизни.

Он и сам ждал отравления. Он был готов к нему. В те времена это было обычным делом. Каждое блюдо перед подачей на стол пробовалось в его присутствии.

Об охране в 250 человек говорят многие историки. В Средние века 250 человек — это была почти армия. Частная армия Томаса де Торквемада. Эта кавалькада отныне всегда следовала за ним, распугивая выбежавших на дорогу любопытных мальчишек и топча в дорожной пыли зазевавшихся кур.

Под конец жизни Торквемада удалился в монастырь Святого Томаса в Авиле, который был построен при самом непосредственном его участии. Там он снова начал вести жизнь простого брата-монаха, продолжая по мере сил исполнять обязанности генерального инквизитора и размышлять о дальнейшем реформировании инквизиции.

Чем же он гордился больше — тем, что основал монастырь Святого Томаса, или тем, что он — генеральный инквизитор?

Скорее всего, второе теперь стало для него просто «титулом», потому что он все больше старел и страшно страдал от приступов подагры.

Великий испанский драматург Феликс Лопе де Вега, живший в XVI–XVII веках, писал: «Тот, кто больше не полезен, забыт и сердцу не любезен». Прекрасно понимал это и Торквемада. Память она вообще похожа на медную доску, покрытую буквами, и время незаметно и неизбежно стирает их. Особенно это относится к так называемой памяти народной. А вот монастырь — он навсегда останется памятником, воздвигнутым в его честь, и никто не сможет это отрицать.

Монастырь Святого Томаса был построен в 1482 году. Надо было видеть, с каким наслаждением Торквемада изучал проекты монастыря, наблюдал за его строительством, гордился его красиво вознесшимися сводами и резными украшениями, отличавшимися непревзойденным мастерством тех, кто их изготовил. Он так любил лицезреть холодные, молчаливые стены монастыря. Это успокаивало его, придавало ему сил. Торквемада любил, приложившись к шершавым камням лбом, разговаривать с ними. Говорят, что стены имеют уши. Эх, если бы у них были еще язык и глаза…

А с недавних пор монастырь стал местом погребения Хуана Арагонского, единственного сына Изабеллы и Фердинанда, умершего 4 октября 1497 года в Саламанке в возрасте всего девятнадцати лет. Для него флорентийским мастером Доменико ди Сандро Фанчелли был сооружен огромный белоснежный саркофаг.

К гробнице часто приезжала поплакать и помолиться королева Изабелла, любил тихо размышлять возле нее и Торквемада. Тогда, думая о памяти людской, он, конечно же, не мог и предположить, что уже стал и на века останется в ней фигурой нарицательной, тотальной и во многом легендарной.

Двадцать третьего августа 1498 года в Сарагосе умерла Изабелла-младшая, или Изабелла Астурийская, дочь королевы Изабеллы и короля Фердинанда. Девушке едва исполнилось 27 лет. Умерла она королевой Португалии, и ее корона тоже заслуга Торквемады.

Сначала, 3 ноября 1490 года, она была выдана замуж за инфанта Афонсу Португальского, единственного сына короля Жуана II и внука короля Афонсу V. Инфант родился 18 мая 1475 года, то есть был почти на пять лет младше Изабеллы. К несчастью, он погиб 31 июля 1491 года, упав с лошади и разбившись.

После этого Изабелла-младшая вернулась на родину, а стареющий Торквемада, понимавший всю важность союза с Португалией, принялся за организацию ее нового брака. В качестве объекта его усилий был выбран Мануэль Португальский (родился 31 мая 1469 года).

Король Португалии Жуан II, прозванный Совершенным, после трагической гибели своего любимого сына и наследника стал жить очень уединенно, почти не приезжал в столицу и на целые недели запирался в отдаленных замках. Здоровье его стало слабеть день ото дня. Осенью 1495 года он поехал лечиться на минеральные источники в Моншике и по дороге умер. Произошло это 25 октября 1495 года в замке Алвор.

После этого на португальский трон взошел Мануэль I Счастливый, сын герцога де Визеу (второго сына короля Дуарти, младшего брата короля Афонсу V) и инфанты Беатрисы (дочери короля Жуана I), ставший наследником после гибели юного принца Афонсу.

Это был тот самый король Мануэль Португальский, который в декабре 1496 года издал декрет об изгнании евреев из своей страны.

Как ни странно, но эти два события (женитьба короля и изгнание евреев) были тесно связаны друг с другом, и об этом стоит рассказать поподробнее.

Возможный брак Изабеллы-младшей и короля Мануэля Торквемада обсуждал с Франсиско Хименесом, юристом, получившим образование в одном из лучших учебных заведений Европы — в Саламанкском университете.