У второго слона тоже был сброшен со спины погонщик.

Шедшие на штурм гипасписты были отбиты.

Пердикка отправлял на штурм один за другим новые отряды, желая во что бы то ни стало срочно овладеть крепостью.

Воины Птолемея отражали нападение с необыкновенным мужеством.

Птолемей ободрял своих воинов словом и воодушевлял личным примером.

На стороне Пердикки были все преимущества численного превосходства, на стороне Птолемея – беззаветная преданность каждого воина.

Сражение продолжалось весь день. С обеих сторон было множество раненых и убитых.

Наступил вечер, но еще ничего не было решено.

Пердикка подал знак к прекращению атаки и возвращению в лагерь.

Среди ночи после непродолжительного отдыха царское войско снова выступило, поднялось вверх по течению и расположилось в ожидании утра на одном из многочисленных островов, которые образует Нил. Остров был достаточно велик и свободно вместил огромное войско. Отсюда, как предполагал Пердикка, из-за мелководья переправа будет легкой и быстрой.

Едва ранним утром воины начали переправу, вода стала подниматься и вскоре дошла воинам до подбородка.

Чтобы ослабить напор воды, Пердикка приказал загнать в воду выше по течению слонов и срочно начать переправу всадников, чтобы помочь перебраться на вражеский берег тем, кто мог оказаться под водой.

Переправляющиеся через Нил войска еще находились в реке, когда воины заметили, что вода стремительно поднимается, что тяжеловооруженные воины, слоны и всадники погружаются в воды реки всё глубже и глубже.

Панический ужас охватил воинов.

– Скоро мы все утонем, – кричали одни.

– Вода пребывает! – вопили другие.

– Боги послали непогоду в верховьях реки, – твердили военачальники.

– Боги карают нас за убийство своих товарищей! – не сомневались многие македоняне.

Вскоре Полемон догадался о причине подъема воды, но сделать уже что-либо было поздно.

– Пвреправляющиеся на другой берег просто расшевелили дно реки и оно углубляется, – высказал свое мнение регенту Полемон.

– Переправу вброд продолжать невозможно. Что делать? – Пердикка был в явном замешательстве. Самообладание покинуло его.

– Да, положение крайне тяжелое, – ответил Полемон. – Те, кто успел переправиться, уже не смогут вернуться. Они уже отрезаны и отданы на растерзание неприятелю.

– Я это знаю и без тебя – в гневе резко оборвал его Пердикка. – Немедленно отдай приказ, чтобы все возвращались обратно!..

– Но это же опасно! Тысячи воинов погибнет, – возразил стоящий рядом с регентом Пифон, не в силах скрыть своего возмущения.

– Я не повторяю своих приказов дважды, – тон Пердикки был угрожающим. – Выполняй приказ, или я зарублю тебя на месте!..

Но Пифон с места не двинулся.

Приказ отдал верный регенту Полемон.

Счастлив был тот, кто умел хорошо плавать и имел достаточно сил, чтобы переплыть через широкую реку в свой лагерь. Те, кому удалось спастись, утомленные и озлобленные прибыли на берег без оружия.

Многие утонули.

Несколько человек были растерзаны крокодилами.

Десятки воинов погибли от укусов змей.

Сотни, гонимые течением всё дальше и дальше, спустились ниже острова и были выброшены взбунтовавшейся рекой около неприятельского берега.

Пердикка не мог оторвать взгляда от противоположного берега, где воины Птолемея спасали из воды уносимых течением воинов регента.

В лагере регента господствовала печальная тишина. Каждый искал своего товарища, своего командира, и чаще всего не находил их уже среди живых.

Царское войско не досчиталось около двух тысяч испытанных в боях воинов, в том числе многих прославленных военачальников.

Это были мрачные, тяжелые дни даже для закаленного македонского войска. Терпеливое, выносливое войско, привыкшее к тяготам суровых походов, открыто заявляло, что лучше перейти на сторону благородного Птолемея, пока не поздно.

На неприятельский берег удалось переправиться более тысяче воинам. Многие были без оружия, потеряв его в реке. Некоторых удалось спасти воинам Птолемея. Те, у кого было оружие, были готовы к сражению, уверенные, что всё равно впереди их ждет смерть. Они знали, что пощады им не будет.

Вдруг они увидели среди знатных македонян и египтян Птолемея.

Птолемей подошел к измотанным переправой воинам, внимательно оглядел первые ряды, – знакомых лиц не нашел. Полководец задумался, глядя на отважных людей, у которых не было никакого выхода, кроме смерти. Перед ним стояли македоняне, в таких же одеждах, как его воины, с таким же оружием в руках. И говорили они на том же языке, на котором говорил он сам.

– Что вы собираетесь делать теперь? – громким голосом спросил Птолемей, чтобы слышали все.

– Сражаться до конца, как учил Александр Великий, – ответил нестройный хор голосов.

– Больше всего я ценю в людях мужество, как и Александр, – спокойно сказал Птолемей. – Но Пердикка не ценил вас, заставляя биться со своими. Вы уверены, что он щедро заплатит вам за вашу верность?..

– Мы знаем, что нам суждено умереть здесь от руки своих же македонян. Но умрем мы, не посрамив чести оружия, как подобает воинам из Македонии.

Лицо Птолемея озарила широкая, добрая улыбка. Он тихо сказал Филоклу:

– Я хотел бы иметь этих отважных воинов в своем войске.

Филокл согласно кивнул.

– Бесстрашные воины нам пригодятся!..

Птолемей обратился к воинам, которые были уверены, что обречены на смерть.

– Я предлагаю вам мир и службу в моем войске.

Над берегом древнего могучего Нила взлетел крик торжества – смерти не будет!..

Воины немедленно перешли на сторону Птолемея.

– Подарив им жизнь, ты получил отряд отважных воинов, Птолемей, которые будут преданы тебе до конца! – одобрил Птолемея верный Филокл.

Наступила ночь.

В лагере регента из палаток доносились жалобы и проклятия.

– Столько храбрых воинов погибли бесцельно…

– Навсегда потеряна воинская честь!..

– Все беды из-за недальновидности Пердикки…

– Нет, из-за его эгоизма и властолюбия…

– Быть отданными на растерзание крокодилам – такую смерть приготовили нам здесь наши военачальники!..

Глубокой ночью военачальники вошли в шатер регента и стали обвинять его в том, что воины возмущены, могут взбунтоваться. Неприятель совсем близко.

Вскоре к шатру подошли воины из македонских фаланг с Пифоном во главе. Пифон вошел в шатер и от имени воинов объявил, что воины не желают разделять с регентом ответственность за дальнейшие события и отказываются повиноваться ему.