Сара опустила чашку и пристально взглянула на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Да, Барксдейл отчасти был прав. Именно метасеть меняла программы роботов и так далее. Но он отчасти и ошибался, поскольку система передавала роботам не собственные инструкции, а чьи-го чужие.

Директор промолчала, и он продолжил:

— Вот как, скорее всего, все происходило. Некто извне — назовем его мистер X — пишет программу, изменяющую поведение одного из роботов, и вводит ее вместе с остальным набором инструкций метасети. На следующее утро система, как обычно, выполняет загрузку данных — за исключением того, что этот робот вместе с обычными обновлениями и корректировкой получает и программу мистера X. И эта машина начинает капризничать. Как положено, делается соответствующая запись в логах. Но мистер X заботится о том, чтобы во время загрузки на следующее утро робот вновь получил свою обычную программу, и скрывает свои следы, дав метасети команду не фиксировать изменения. Так что когда появляются специалисты, чтобы обследовать непослушного робота, он выглядит совершенно нормальным, словно жертва некоего фантомного сбоя.

Он посмотрел на Терри.

— Ну как?

Она показала ему большой палец.

— Единственный раз, когда было иначе, — в случае с роботами «Ноттингхилла». Потому что сразу же после аварии их отключили, отрезав от метасети. И у мистера X не было никаких шансов восстановить нормальную программу.

Он взглянул на Сару.

— Почему тебя все это не удивляет?

Директор обдумала его слова.

— Примем пока твою гипотезу. Ты знаешь метасеть лучше, чем кто-либо другой. Ты можешь найти следы взлома и выяснить, какие из роботов подверглись ему?

— Возможно. На это потребуется время. Меня в числе прочего навело на мысль то, что… — Он замолчал. — Погоди-ка. Похоже, ты что-то знаешь, но не хочешь говорить?

Сара просмотрела составленный Барксдейлом список возможных агентов. Третьим в нем стояло имя Терезы Бонифацио.

— Сара, отвечай. Что происходит, черт побери?

Она быстро перебрала возможные варианты. Именно Уорн мог ей сейчас помочь нанести ответный удар, раз и навсегда разделавшись с противником. Директор снова посмотрела на список. Она могла приказать Терри выйти, но Уорн, вероятно, все равно бы все ей рассказал. К тому же, возможно, он не справится в одиночку и нуждается в помощи.

Директор не одобряла несвойственное Утопии поведение Терезы, ее мятежный характер и привычку высказывать свое мнение по поводу и без повода. Но интуиция подсказывала, что вряд ли Терри способна предать любимую работу. А чувствам Сара всегда доверяла.

— Тереза, закройте дверь, — спокойно сказала она и, когда женщина вернулась, продолжила: — То, что я собираюсь вам рассказать, необходимо хранить в строжайшей тайне. Строжайшей. Понятно?

Оба переглянулись, затем кивнули.

— Утопию держат в заложниках.

Ученый нахмурился.

— Что?

— В парке действует группа тайных агентов. Мы не знаем, сколько их. Помнишь того человека, который вошел в мой кабинет, когда ты уходил? Он называет себя Джоном Доу, ион — их предводитель. Они повредили нескольких роботов, вероятно, именно таким образом, как ты предполагаешь. Они также заявляют, что заложили в нескольких местах взрывчатку. Возможно, угроза реальная, а возможно, и нет. Но нам приходится исходить из первого. Мы должны передать им исходный код Горнила, нашей голографической установки, или…

Побледнев, Уорн уставился на нее.

— Или что?

Директор не ответила.

На мгновение наступила тишина, затем Уорн вскочил.

— Господи, Сара! Джорджия сейчас в парке!

— Передача состоится через пятнадцать минут. Нам обещали, что никто не пострадает. Дрю, если с помощью метасети удастся установить, программы каких роботов изменены, мы, возможно, могли бы…

Но Уорн ее не слушал.

— Надо ее найти, — сказал он.

— Дрю…

— Как, черт побери, мне ее найти? — заорал он, наклоняясь через стол. — Должен ведь быть какой-то способ. Помоги мне, Сара!

Она посмотрела на него, потом на часы. Ровно два.

— Мы можем отследить ее метку, — сказала Терри.

Ученый быстро повернулся к ней.

— Отследить метку?

— Каждому посетителю выдается специальная метка, уникальный разноцветный значок, который он должен носить во время пребывания в Утопии. У тебя и у нее он тоже есть.

Уорн взглянул на стилизованную птицу у себя на лацкане, затем повернулся к Саре.

— Это правда?

Она посмотрела на него. Представившаяся было возможность исчезала у нее на глазах. Разочарованно вздохнув, она обернулась к компьютеру. Медлить было нельзя.

— По всему парку установлены камеры, которые снимают посетителей и персонал Утопии, — сказала она, начиная печатать. — Каждый вечер после закрытия мы обрабатываем фотографии с помощью алгоритмов распознавания образов, выделяя метки посетителей, и сопоставляем их с карточками, которые люди используют для приобретения еды и сувениров. Таким образом мы получаем информацию о посещаемости аттракционов, структуре покупок и так далее.

Уорн слегка расслабился.

— Большой Брат собирает данные, — сказал он. — Но я не жалуюсь. Давай все-таки попробуем ее найти.

Директор набрала еще несколько команд.

— Вызываю программу обнаружения меток, — прокомментировала она. — Ввожу имя Джорджии.

Наступило молчание.

— Так, вот ее метка. Теперь запрашиваем хронологическую последовательность снимков с камер.

Последовала новая пауза, на этот раз более длинная.

— Почему так долго? — нетерпеливо спросил Уорн.

— Я поставила специальное задание, которое требует немалых ресурсов. Обычно мы запускаем его только по вечерам, когда компьютеры не заняты поддержкой функционирования парка.

Экран очистился, и на нем появилось новое окно с коротким списком внутри.

— Готово, — объявила Сара.

Уорн и Терри подошли к ней сзади и посмотрели на экран.

— Ничего не понимаю во всех этих сокращениях, — пробормотал Уорн.

— Она в Каллисто. Без четырех минут два, «Кольца Сатурна».

Сара развернулась к ним.

— Это было пять минут назад, — сказала она.

Уорн несколько мгновений смотрел на нее напряженным, загнанным взглядом, затем повернулся и бросился из кабинета.

— Подождите! — крикнула вслед ему Терри. — Я с вами.

Она тоже скрылась за дверью. Захваченный врасплох Непоседа завертелся на месте и устремился в сторону коридора.