— Когда я увидел, как мадам Боумонт входит в музей, я решил, что здесь выставлены ее работы, — сказал Исмал.

— Так бы и случилось, — холодно бросила Лейла, — если бы я умерла пару веков назад.

— И если бы миссис Боумонт была мужчиной, — сказала мисс Гринлоу. — Здесь вы не найдете ни одной картины, написанной женщиной. — Гринлоу стала объяснять Исмалу, что собирается принять участие в ежегодном конкурсе на лучшую копию картин, выставленных в этом зале. — Три лучшие картины будут отмечены призами в сто, шестьдесят и сорок фунтов соответственно, — добавила художница.

— Мисс Гринлоу оказала мне честь, попросив высказать свое мнение о ее работе, — сказала мадам, — и я уверена, что ей не хотелось бы, чтобы при этом присутствовала целая толпа.

— Двух человек вряд ли можно назвать толпой, — слабо улыбнулся лорд Селлоуби.

— Двое скучающих и нетерпеливых зрителей — уже толпа. Я знаю, что вы начнете вертеться и нервничать, потому что, во-первых, мы будем обсуждать не вас, а во-вторых, вы не поймете ни единого слова. — Лейла махнула рукой. — Идите и поговорите друг с другом или посмотрите на картины. Может, вам удастся по случаю немного приобщиться к культуре.

— Нет, я не намерен так рисковать, — заявил Селлоуби. — Я лучше подожду вас на улице, миссис Боумонт. Эсмонд, вы ко мне присоединитесь?

К тому времени как они вышли из музея, Исмалу стало известно, что миссис Боумонт согласилась пообедать с Сэллоуби и его сестрой, леди Шарлоттой, в совершенно несусветный час, а именно в шесть вечера.

— Даже когда приглашают на обед к королю, и то нет таких строгих ограничений, — пожаловался Селлоуби. — Но моя сестра должна обедать рано. А миссис Боумонт нужно было сдержать свое обещание и поговорить с мисс Гринлоу, но до этого ей пришлось ждать, пока ее служанка закончит свои дела, чтобы сопровождать ее.

Как оказалось, Элоиза ждала свою хозяйку в экипаже его светлости. Однако эта новость ничуть не уменьшила беспокойство Исмала.

Селлоуби был крупным, темноволосым, хорошо сложенным мужчиной с немного сонным взглядом и насмешливой манерой разговаривать. Многие дамы света считали его неотразимым. Исмал представил себе одну конкретную даму, сидящую напротив Селлоуби за столом, накрытым для двоих. Отсюда его воображение перекочевало в слабоосвещенный коридор, затем вверх по лестнице, оттуда в спальню и… к кровати.

— Конечно, все было бы проще, если бы с нами была Фиона, — продолжал Селлоуби. — Впрочем, будь она здесь, этой проблемы вообще бы не возникло.

Несмотря на страшный шум в ушах, Исмал все же понял, о чем говорил Селлоуби, и заставил свою голову работать.

— Прискорбно это слышать. У мадам Боумонт в последнее время было и так достаточно проблем.

— Я имел в виду мою сестру Шарлотту, — пояснил Селлоуби. — Она в волнении, потому что Фиона не ответила ни на одно из ее писем. И не только на ее письма. Вся семья Вудли переживает: из Дорсета нет вестей, даже от их несносной тети Мод. Если миссис Боумонт не удастся успокоить эту бурю в стакане воды, я знаю, что за этим последует. Мне прикажут скакать в Дорсет и потребовать объяснений — от женщины, которая меня терпеть не может — и все ради ее семьи и моей сестры, сующей нос не в свои дела.

— Но у нее же девять братьев, — заметил Исмал. В нем вдруг проснулся детектив.

— И все пляшут под ее дудку. Фиона приказала им не вмешиваться, а им и в голову не придет ослушаться. Вы когда-нибудь слышали о таком идиотизме?

— Странно, что леди Кэррол никому не пишет. Она же понимает, что семья беспокоится о здоровье ее сестры.

— «Странно» не то слово для Фионы. Я даже не знаю, каким оно должно быть. На сегодняшний момент это, пожалуй, «эгоистично». Из-за нее нам приходится досаждать миссис Боумонт. И знаете? Ни один из семейки Вудли не удосужился пригласить ее на обед до тех пор, пока они не стали в ней нуждаться. И даже тогда они сделали это через меня. Меня утешает только то, что Шарлотта заказала отличный обед, а я прикажу подать к столу свои лучшие вина. Мы постараемся накормить миссис Боумонт по высшему классу.

— Слушая вас, я представляю себе агнца, которого готовят для заклания.

Селлоуби рассмеялся:

— Очень похоже. Но миссис Боумонт знает, что ей предстоит. Я предупредил ее о наших скрытых мотивах.

И мадам, конечно, ухватилась за возможность выйти в свет, чтобы провести собственное расследование, понял Исмал. А может быть, ей просто захотелось провести несколько часов в компании обычного английского повесы?

Ни одно, ни другое предположение Исмалу не понравилось, и он попытался убедить себя в том, что Лейла просто хочет помочь, точно так же как она хотела помочь Шербурну. Но она держала Шербурна за руку… и при этом действительно вела расследование. Так что Исмалу не могло понравиться и то, как она «помогала».

Однако внешне он оставался спокоен и, по своему обыкновению, обаятелен. Когда мадам вышла из музея, Исмал попрощался с ней и Селлоуби и неторопливой походкой пошел прочь.

Лейла вернулась домой в половине десятого, а через несколько минут она уже ссорилась в своей студии с Эсмондом.

— Спрашивать у вас разрешения? — возмущалась она. — Я не должна спрашивать ни у вас, ни у кого бы то ни было разрешения принимать мне приглашение на обед или нет.

Лейла стояла на середине комнаты и сгорала от желания запустить в Эсмонда чем-нибудь тяжелым. Чтобы этот человек — враль, змей-искуситель — диктовал ей, как жить, да еще в ее собственном доме! Вы только посмотрите на него! Он даже не может ходить по комнате как нормальный человек. Мечется, словно тигр, который собирается напасть на свою жертву. Но она его не боится. Она сама на него нападет.

— Вы не обедали, — в ярости сказал он. — Вы вели расследование. А это не ваше дело, а мое.

— Нечего указывать мне, мое это дело или нет. И вы не имеете права диктовать мне, куда мне ходить. Вы что думаете, что мне больше нечего делать, кроме как сидеть весь вечер и ждать, когда вы соизволите прийти? Если будете в настроении? В последнее время вы появлялись здесь только по единственной причине — чтобы соблазнить меня.

— Вы пытаетесь увильнуть. Это не имеет никакого отношения к теме нашего разговора.

— Еще как имеет! Я практически ничего от вас не узнала, кроме того, какой вы необычайно талантливый соблазнитель. Я начинаю подозревать, что на уме у вас только одно. Вы не желаете, чтобы я узнала хотя бы что-нибудь о расследовании. И в особенности вы не хотите, чтобы я заподозрила, что в этом деле есть нечто большее, чем лежит на поверхности.

Движения Эсмонда чуть замедлились, и Лейла поняла, что попала в точку.

— Поэтому вы не хотите, чтобы я выходила из дома и встречалась с кем-нибудь. — Она говорила все увереннее. — Вы боитесь, что до меня дойдут какие-то слухи. Вы опоздали, черт бы вас побрал!

Лейла сделала несколько шагов и, оказавшись прямо перед Эсмондом, заставила его остановиться и посмотрела ему прямо в глаза — Исмал попытался заставить Лейлу опустить взгляд, но ему это не удалось. Она не дала себя запугать.