В последний момент Анжелика и Давид хотели вытащить тело господина Бурже, но сверху посыпались доски, чуть не задавив их.

Соседи хватали все, что можно было спасти от огня, и выбрасывали на улицу.

Тем временем на место происшествия приехали капуцины. Толпа радостно приветствовала монахов, в обязанность которых входило тушение пожаров в городе. Монахи привезли с собой насосы для подачи воды и лестницы. Быстро взобравшись на крыши соседних домов, они начали поливать водой почти сгоревшую таверну. Все боялись, что огонь перейдет на другие дома, стоявшие рядом, но, к счастью, погода была безветренная и пожар не распространился.

Вообще-то, в Париже было много деревянных домов и два-три раза в столетие случалось, что все выгорало дотла.

Через час все было кончено. На месте процветающей таверны «Красная маска» осталась куча золы и пепла, погребшие своего незадачливого хозяина. Огонь был усмирен.

Анжелика в отчаянии смотрела на руины своих надежд. Возле нее, понурив голову, стояла Сорбонна.

«Где Дегре? Я должна увидеть его, он мне посоветует, что надо делать», — подумала Анжелика и, наклонившись, взяла собаку за ошейник.

— Веди меня к своему хозяину, Сорбонна!

Недалеко от пожарища, в темном углу, Анжелика увидела широкополую шляпу полицейского.

— Добрый вечер, мадам, — сказал он спокойным голосом. — Ужасная ночь, не так ли?

— И вы не пришли?! Вы разве не слышали, как я кричала?

— Я не знал, что это были вы, мадам.

— Не все ли равно. Ведь кричала женщина!

— Но я же не могу бежать на помощь всем женщинам, которые кричат, — заметил Дегре, пустив клуб дыма. — К тому же, если бы я знал, что это вы, то непременно пришел бы вам на помощь.

— Сомневаюсь!

Дегре вздохнул.

— Я и так не раз рисковал из-за вас головой и карьерой. Увы, в моей судьбе вы играете роковую роль, когда-нибудь я погорю из-за вас.

— Они хотели меня изнасиловать! — Голос Анжелики дрожал.

— Только это? Они могли сделать хуже.

— К счастью, Сорбонна выручила меня.

— Я всегда доверял этой собаке.

— Так это вы пустили ее?

— А вы как думали, милочка?!

Анжелика вздохнула с облегчением и поцеловала Дегре в лоб.

— Я благодарю вас, Дегре.

— Поймите меня правильно, мадам. Я полицейский и не могу связываться с сильными мира сего. Когда они развлекаются, то никто не может их остановить. Так уж заведено, и, в принципе, я служу им, так что должен был прийти на помощь к ним, а не к вам. Еще раз говорю, мадам, поймите меня правильно. Они боятся памфлетиста с Нового моста, который публично критикует их, это их заклятый враг. Вы меня поняли, мадам? Как раз сейчас мне поручили поймать его, поэтому я случайно оказался рядом с вашей таверной.

— Ну что ж, служите им. Я вас ненавижу и презираю.

В этот миг в ее воспаленном мозгу мелькнула блестящая мысль. «Я отомщу им за все», — подумала она.

— Ну ладно, мадам, я спешу. — Полицейский, взяв собаку за ошейник, удалился.

— Фараон, — сквозь зубы процедила Анжелика, — предатель.

— Прощайте! — и они разошлись в разные стороны.

Как и при первой их встрече, Анжелика нашла Клода ле Пти в шаланде на берегу Сены. Он, как всегда, спал в сене, которое находилось в одной из шаланд, только что прибывших с юга Франции.

Анжелика разбудила Клода и рассказала про кровавую оргию в таверне. Опять, как и несколько лет назад, разодетые в кружева убийцы из высшего света вторглись в ее жизнь.

— Отомсти за меня, Клод, — попросила Анжелика. — Только ты можешь сделать это. Знаю, что ты ненавидишь их так же, как и я. Так говорил Дегре, это он навел меня на мысль.

Поэт сладко зевнул, потянулся и спросил шутливым тоном:

— Зачем тебе такой шарлатан, как я? — Он протянул руки и хотел приблизить к себе Анжелику, но она резко вырвалась из его объятий.

— Послушай, что я тебе скажу…

Но Клод прервал ее тем же шутливым тоном:

— Да-да, я забыл. Слушаюсь, мадам. Я сделаю все, что ты хочешь. С кого же нам начать? С господина Бриена, пожалуй. Я знаю, что он одно время крутил с Лавальер.

Ну что ж, я сделаю ему весело. С некоторых пор король его терпеть не может. Мы дадим господина Бриена его величеству на закуску.

Клод ле Пти повернул свое бледное лицо к востоку, где в это время всходило розовое солнце.

— А на обед, Анжелика, мы предоставим ему другую жертву.

Он сел на край лодки и тут же принялся писать памфлеты.

***

А что же происходило в это время в королевских апартаментах?

Этим утром Людовик, отслужив мессу, направился в свои покои. Здесь творилось что-то неладное, прислуга бегала взад и, вперед. Войдя в свой кабинет, он увидел, что один слуга шепчет что-то другому. Королю не понравилась эта таинственность.

— Что это значит? — воскликнул король, остановив маркиза де Креки, который читал какой-то белый листок с напечатанным текстом.

— Ничего, ваше величество, — ответил маркиз в крайнем замешательстве.

— Дайте мне это, — властно сказал король. — Я хочу знать, что происходит в моем королевстве.

Людовик взял листок, но так и не успел его прочесть.

В тот же день, за обедом, который состоял из множества блюд, таких, как жареные куропатки с виноградом, фаршированная форель, всякие соусы и приправы, король соизволил прочесть злополучный памфлет. По мере того как он читал, его крупное красивое лицо мрачнело, как небо перед грозой. Когда он закончил, все придворные, прислуживающие за столом, в страхе затихли.

Памфлет был написан едко, насмешливо, на парижском жаргоне, с непристойными выражениями, от него пахло фрондой и бунтом. В нем затрагивались имена людей, приближенных его величества, таких, как господин Бриен, дворян из придворных короля.

Судя по памфлету, этот господин ночью вспорол живот хозяину таверны «Красная маска», а его спутники изнасиловали служанку. В памфлете было также сказано, что в последующие дни будут выходить памфлеты на других участников оргии, а в последнем весь Париж узнает, кто же убил маленького продавца вафель, мальчика в расцвете лет.

Это было уже слишком, король позеленел от гнева.

— Святая дева! — воскликнул он. — Если это правда, Бриен заслуживает сурового наказания. Кто-нибудь слышал об этом, господа?

Придворные в страхе перед опалой опустили головы.

— А вы, сын мой? — обратился король к пажу, прислуживающему за столом.