Ни той, ни следующей ночью Мэт не потревожил ее.

Он вообще не появлялся в своей каюте. Сначала Лили была даже благодарна ему за это, но потом забеспокоилась. Чего он ждет? Что задумал? Еще не решил, как с ней поступить, или ее арест (а свое вынужденное затворничество она именно так и воспринимала) уже часть наказания? Но если так, то какого?

На третий день неизвестность окончательно ее доконала, и Лили, схватив со стола массивный оловянный поднос, принялась колотить им в дверь. Поднявшийся звон и грохот разносился, должно быть, по всему кораблю, потому что вскоре послышался топот ног, чьи-то крики, а еще через минуту дверь распахнулась. На пороге вырос Мэт, его глаза метали молнии.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — прогремел он.

— Мне надоело ждать! — Она швырнула поднос ему под ноги. — Я хочу знать, что ты решил. Сколько еще мне сидеть взаперти?

— До тех пор, пока я не пожелаю выпустить тебя отсюда.

— Это не ответ! Даже в тюрьме заключенным разрешают прогулки на свежем воздухе. В твоей каюте душно и тесно, и, если ты немедленно меня не освободишь, я.., я сломаю дверь!

— На корабле хороший плотник. Дверь починят, а тебя водворят назад.

— Тогда.., тогда я разобью стекло в этом круглом окошке и выпрыгну в море!

— Чушь. Иллюминатор, слава богу, слишком узок даже для тебя.

— Ну почему ты запер меня здесь, а не вместе с капитаном Уэйверли и его командой?

— Капитан Уэйверли и его матросы в трюме, где спят на гнилой соломе и делят свои трапезы с крысами, — мрачно усмехнулся Мэт. — Ты хочешь к ним?

Лили испуганно заморгала.

— Я… Нет, но и здесь оставаться я тоже не желаю.

Почему ты запрещаешь мне выходить? Ну куда я денусь посреди моря?

Мэт молча пожирал Лили глазами. Три дня он избегал ее, надеясь, что его гнев уляжется, а желание остынет, но хотел только одного: сорвать с нее одежду и вновь насладиться ее божественным телом. Высокая упругая грудь, плотные округлые ягодицы, тонкая талия, восхитительные бедра — они являлись ему по ночам, лишая сна, погружая в изысканные эротические грезы… Такие мысли не могли довести его до добра, и Мэт тряхнул головой, стремясь поскорее от них избавиться.

— Мэт!. — настаивала Лили. — Ты меня слышишь?

Неужели я еще недостаточно наказана? Ну хорошо, раз мне нельзя на палубу, то скажи хотя бы, что ты собираешься со мной делать?

Мэт задумчиво провел ладонью по волосам и отвел глаза.

— Честно говоря, я еще не решил, — неохотно признал он. — К сожалению, бостонская гавань все еще блокирована, и я не могу отвезти тебя в Хоуксхевен.

— А что ждет капитана Уэйверли и команду «Бесстрашного»?

— Я доставлю их на Багамские острова, в Нассау. Они останутся там до тех пор, пока я не получу выкуп.

Лили бросила на него быстрый взгляд и осторожно спросила:

— Может, я тоже сойду в Нассау?

— Черта с два! — рявкнул Мэт.

— Значит, я буду на «Морском ястребе»?

— Это слишком опасно. — Он пришел к убеждению, что не должен оставлять ее на борту своего корабля.

«Морской ястреб» то и дело вступал в жестокие схватки с английскими судами, и любая из них могла стать для него последней.

— А почему бы тебе не отвезти меня в Новый Орлеан? — предложила Лили. — Я бы жила там вместе с Сарой до конца войны.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Мэт, удивляясь, что сам не додумался до такого простого решения.

Возможно, он просто еще не привык к мысли, что Сара в Новом Орлеане. Насколько ему было известно, этот город еще не попал в английскую блокаду. В крайнем случае Мэт мог взять курс на некий островок, затерявшийся в Мексиканском заливе неподалеку от бухты Баратария, где властвовал капер и пират Жан Лафит, и уже оттуда переправить Лили в Новый Орлеан. Мэт познакомился с Лафитом два года назад при довольно трагических обстоятельствах: корабль пирата, гордо подняв американский флаг, вступил в неравный бой с прекрасно вооруженным испанским галеоном и, не окажись поблизости «Морского ястреба», неминуемо пошел бы ко дну. С тех пор капитан Хоук — желанный гость в пиратской цитадели и может рассчитывать на любую помощь со стороны Лафита.

— А где мы сейчас? — полюбопытствовала Лили. Уже три дня сквозь крохотное окошко каюты она не видела ничего, кроме воды и клочка голубого неба.

— Недалеко от Багамских островов. Они покажутся дня через два-три.

— Мне можно будет сойти на берег в Нассау?. — быстро спросила она.

— Ни в коем случае, — отрезал Мэт. — Нассау — пиратский рай. Там царят свои законы, если, конечно, их можно назвать таковыми. Ты и представить себе не можешь, что начнется, если среди местных головорезов вдруг появится юная красотка вроде тебя.

— Там что, совсем нет женщин? — наивно спросила девушка.

— О, больше чем достаточно, — усмехнулся Мэт. — В основном это жены пиратов и проститутки. Не думаю, что тебе понравилось бы в их компании. Нет, Лили, ты останешься на корабле. Я долго не задержусь, только договорюсь кое с кем о размещении пленных до того, как англичане их выкупят. Позднее я снова загляну в Нассау, чтобы забрать деньги. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, я пойду, меня ждут дела.

Видя, что он снова собирается запереть дверь. Лили твердо заявила:

— Если ты не разрешишь мне подниматься на палубу, я подниму такой шум и крик, что тебя засмеют собственные матросы.

Между бровями Мэта снова залегла сердитая складка.

— Нет, — коротко ответил он. — А за матросов не беспокойся, они слишком заняты, чтобы обращать внимание на капризных женщин.

— Мэт, ну пожалуйста! — взмолилась Лили. — Я очень тебя прошу. Мне нужен свежий воздух, я хочу видеть вокруг себя людей, а не эти деревянные стены. Здесь можно с ума сойти от одиночества! Зачем тебе вообще понадобилось меня запирать?

Губы Мэта тронула горькая усмешка. В самом деле, зачем? Ответ был очень прост: чтобы как можно реже видеть ее. Чтобы думать не о ее роскошном теле, а о войне, о том, как выжить самому и сохранить жизнь своим матросам. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон… Пословица, конечно, мудрая, вот только бесполезная. По крайней мере, для него. Ему не надо было видеть Лили, чтобы продолжать ее хотеть. Она виновата перед ним, и проще всего было бы, не считаясь с ее настроениями, заняться с нею любовью, чтобы хоть на время притупить остроту желания, но.., разве любовью наказывают? Нет, ему надо сначала разобраться с собой, с собственными чувствами. Понять, хочет ли он ее потому, что ему просто нужна женщина, или потому, что он… О боже милостивый, до чего только не додумаешься! Придет же такое в голову!

— Хорошо, Лили, — сухо ответил Мэт, желая лишь поскорее закончить этот опасный разговор и уйти. — Отныне ты можешь выходить на палубу когда пожелаешь, при условии, что не станешь отвлекать моих людей от работы.