Пекло, ей ведь больно! О чем он думает?!

Отвел взгляд, а потом не удержался и глянул снова. И удивился, что действительно рад ее видеть. Лучше бы она и дальше ходила в саже и лохмотьях! И почему Рагнвальду хочется накрыть деву покрывалом, чтобы на нее никто не смотрел? А ведь смотрят… точно смотрят! Не зря Трин разъярилась.

Где-то далеко, в незримом мире, снова зарычал хёгг. И Рагнвальду захотелось зарычать тоже.

— Ты хотел что-то сказать?

Ильх мотнул головой, испытывая потребность как следует стукнуть кулаком по камню, чтобы прийти в себя. Душу рвало на части от ярости и желания, и он не понимал, как унять эти чувства. Почему при встрече с Трин он не испытал ничего подобного? Совсем ничего…

Чужачка смотрела удивленно, и от ее глаз становилось жарко. И внутри звенела стужа, приказывала. Спеленать снежным коконом, увести, забрать себе… в сердце вьюги, в белую бесконечность, в ледяной простор… Туда, где снег, туда, где счастье и песня ветров…

Нет!

Ильх завел руку за спину, сжал в ладони тлеющий уголь. Боль разогнала дурман в голове, вернула воздух.

— Идем.

* * *

Оказывается, с тыльной стороны башни была еще одна дверь — массивная, тяжелая и запертая. Рагнвальд отпер замок и махнул рукой, приглашая внутрь. Я несмело шагнула во мрак. Ильх уверено прошел вглубь, чем-то зашелестел. И легкие искры ожили на плоской каменной чаше.

Окон в длинном помещении не было, только сундуки, полки, какие-то свертки, корзины… А еще оружие. Топоры, мечи, ножи, изогнутые клинки… Всех видов и размеров! Они поблёскивали на стенах или лежали в чехлах, любовно завернутые, как младенцы!

— Ух ты, — я тронула пальцем изящную рукоять. Дерево оплетал водяной змей, оскаленная пасть, казалось, вот-вот цапнет за палец!

— Кимлет делал, — усмехнулся Рагнвальд. — Такой нож любит воду, он будет верно служить рыбакам или странникам по морю. А вот на суше затупится, сколько ни точи.

Я снова погладила оружие, изумляясь. Для детей фьордов все было живым — и камни, и железо, и дерево. Все имело свою душу и характер. Ильх улыбался, переходя от одного клинка к другому. Словно встретился со старыми друзьями.

— Раньше я слышал голос каждого клинка.

Он сказал это спокойно, с горечью, но без боли.

— Ты сожалеешь? — вырвалось у меня.

— Я нашел способ с этим примириться, — помолчав, ответил ильх.

Взял из корзины плотный мешочек и сунул мне.

— Здесь монеты, купи себе, что хочешь. И можешь выбрать любой подарок, там есть украшения для дев, — он небрежно махнул рукой на корзины, и я фыркнула.

— Это что же, плата за прикосновения? Бенгт обещал сундук с золотом, если ты очнешься.

Рагнвальд хмыкнул.

— Брат слишком дорого оценил мою шкуру. Будет тебе сундук, чужачка. Вот вернется Бенгт и притащит.

— Пусть корону захватит, я видела ее в куче золы, — рассмеялась я и удивилась, увидев ответную улыбку Рагнвальда. Нет, сегодня точно грядет какое-нибудь лунное затмение, самый колючий варвар фьордов — улыбается!

Дойдя до стены, я обнаружила за плотной тканью еще одну комнату.

— А здесь что?

Соседняя комната была похожа на кладовую, в которую свалили старую рухлядь и забыли. Какие-то рамы, накрытые пыльными полотнами, осколки стекла, корзины с грязными безделушками. Я взяла одну, протерла рукавом и изумленно моргнула. На ладони сверкал хрустальными гранями хёгг. Ледяной дракон с синими глазами, так похожий на Ледышку! Фигурка была меньше ладони, но я могла рассмотреть и чешуйки на изогнутой шее, и когти на крыльях. Потрясающая, невероятная работа!

Я оторвалась от любования и подняла голову. Рагнвальд стоял в шаге, а я и не услышала, как он приблизился. Только выглядел ильх странно. Его грудь тяжело поднималась, он хватал воздух, словно задыхался. Я положила фигурку на полку и обеспокоенно подошла ближе. Он словно забыл, что я рядом, и вздрогнул, когда я положила забинтованную ладонь на его запястье. Посмотрел на мою руку, моргнул. И взгляд стал осознанным.

— Я думала, в Карнохельме нет стекла.

— Это все, что осталось. Стекло, зеркала… У них тоже есть голоса. Я не знал.

— Тебе плохо?

Он перехватил мою руку — не раненые пальцы, а запястье. Сжал и замер так.

— Мне нужна твоя помощь, Энни. Я хочу… научиться управлять хёггом. А ты единственная, с кем он поладил.

— Значит, ты готов слиться с Ледышкой по-настоящему? — ахнула я.

В полумраке глаза Рагнвальда блестели, словно у хрустального дракона. Это было противоестественно и завораживающе. Беловолосый варвар, который пугает и притягивает одновременно. Рядом с ним я тоже ощущала себя хрупкой хрустальной статуэткой, и голос разума кричал: беги, Энни! Не соглашайся!

Ильх мягко шагнул ближе, все еще держа мою руку.

— Поможешь?

— Но как ты собираешься этому научиться?

— Чтобы овладеть новым движением в бою, надо повторять его снова и снова, — произнес Рагнвальд. — И хёгга надо выпускать в зримый мир, а после учиться повелевать им. Рядом с тобой хёгг становится смирным, так что ты можешь мне помочь. А я в ответ помогу тебе. Я научу тебя сражаться, дева. Фьорды не место для слабых.

Я помолчала, размышляя, не совершаю ли ошибку. Интуиция подсказывала, что лучше держаться от Рагнвальда подальше. То, что он будил во мне, было слишком сложным… И сам он — тоже. За улыбкой таилось что-то иное, то, что мне может не понравиться. В любезность варвара я совсем не верила. Но почему-то верила в его слова: я не причиню тебе вреда. Возможно, ильху просто нужна моя помощь, а просить Рагнвальд не умеет.

Глянула на свои перевязанные руки. Мне надо научиться сражаться, ильх прав — фьорды не прощают слабости.

— Хорошо. Я помогу.

И сразу ощутила облегчение. Словно обрадовалась возможности задержаться в Карнохельме…

Но вот размышлять, почему — не хотелось. К сожалению, я знала ответ.

И на миг показалось, что он не отпустит мою руку. Не отпустит меня. Полумрак затягивал в свои сети, обнимал, подталкивал нас друг к другу. Я видела мерцание в глазах ильха. Но он лишь кивнул.

— Тогда начнем утром. И вот еще… — его голос внезапно охрип. — Сегодня после заката оставайся в башне. Не выходи из своей комнаты, запри дверь и никому не открывай. Так будет лучше… для тебя.

Развернулся и торопливо вышел. Словно за ним дикие волки гнались!

Я покачала головой. Будто самый бесстрашный воин Карнохельма боится оставаться со мной наедине!

Я вернулась в башню и чуть не налетела на Тофу.

— Энни! Покажи руки! — прислужница осуждающе поцокала языком. — Ох уж эта Трин! Нет сладу с девчонкой! Норовистая, как дикая кобылица! Испортила мне помощницу, а я ведь думала отправить тебя на кухню, крупу перебирать! И что теперь? С такими руками от тебя толка не будет!