Но со смертью местных демонов страшный шар Преобразователя повёл себя совсем бесконтрольно: кричащий свет пошёл вдоль стен, пространство мрака стало распадаться, точно кирпичная кладка после удара металлическим орудием штурма… Шумовая сфера сдвинулась, из неё засверкали «грозовые лучи».

Хэлен бережливо отступила подальше от бешенной сферы, а офицер Артерия искал что-то внутри своей куртки (мерцание металось по его сосредоточенному лицу, каждый шрам озаряя безжалостным светом). Растерянный Вектор сделал лишь шаг, – и яркая молния вонзилась ему в сознание, затягивая на незнакомую сторону снов, исчезая в другой реальности вместе с парнем…

Тишина обливается соком покоя. Пахнет пряной сыростью, есть ещё ощущение сумерек осени (тёплых и сладких, будто дурманящий кофе с коньяком, будто ароматный сироп где-то на дне кружки ребёнка).

Путь по узкой лестнице закончен окнами третьего этажа, прямо за которыми летит серое солнце. Сам дом словно движется по пустой улице, как медленный пешеход, уставший от жизни.

Парень внутри странного строения (похоже, Виктор Вектор) стоит перед стёклами створок и смотрит на панораму города осени, ему просто нравится так проводить время. А сейчас этому парню начинает казаться, что он просто снится кому-то…

Виктор оборачивается на звук: боковая дверь распахнулась со скрипом затягивающегося на шее узла для висельника. Парень очарованно прошёл внутрь какой-то комнаты, напоминающей пустую палату. Но эта пустота была полностью обманчива…

Стылый силуэт – стылые голоса. Что-то «живёт» совсем рядом. Из угла в угол двигается «маятник» тени горбатого существа, забывшего законы термодинамики. Через заколоченное оконце пробует пробиться свет из другой палитры реальности. Прохладный труп очень хочет прилечь на кровать, а корявая старуха у тумбочки контролирует процесс перемешивания крупного сахара в чашке с чаем…

Виктор спокойно смотрит всю эту «галлюцинацию» дальше.

Словно памяти осадок, из густой стены выпадает обезглавленное тельце, одетое в малиновое платье. Оно бездушно ползёт к человеку, который повесился под темнотой потолка, точно худое пальто на гвозде от гроба.

Силуэты метаются вдоль стен, окрашенных мраком, как цирковые акробаты, застрявшие на арене Театра Теней в беспрестанном вращении… Некий актёр, игравший раньше Троцкого, теперь превращён в избыточную фотокарточку без прав. Стирающая (в порошок) машина установлена для испытуемых, заведомо обречённых стареть. Аметистовый блеск оттеняет внезапность. Симбиоз кошмарных сущностей, увлекаемых ветром, образует нечто вонючее, что мерзко опало возле лестницы якобы Якова, а деформация лица самой лучшей красотки целиком истекла.

Палата-комната буквально выталкивает Виктора из своего пространства, после чего он чувствует чудовищно острейшие края чужой улыбки. Офицер Полиции Сновидений не лишает себя эмоции грёз; он явственно ощущает какой-то момент, когда некий мальчик (безмерно удивительный собственным даром) рождается для целого мира, для всех…

Этот «ребёнок Будущего» сможет многое. Станет, возможно, Новым Мессией. Если родится, если время придёт – в мир Его приведёт…

Шумный шторм проносится сплошной воронкой взрыва статики. Таинство, грехопадение, плод, ребёнок. Ломкая линия жизни, выверенная вплоть до последней точки. Ослепшая ночь почти на ощупь перешла третий свой час… Дом по-прежнему движется по маршруту. Но город за фасадом беспробудно отстал.

Сладкий свет осени плавным дождём льётся с изнанки небес, а пряный воздух приятно опьяняет, и мягкий ветер ещё не холодит. Виктор видит теперь огромное Грядущее, которое закрыто, будто настоящая палата внутри дурдома осени/лета/весны… Невероятный световой удар тянет его через долгий коридор. Парень продолжает просыпаться…

– Очнулся!? Наконец-то! – мягкий девичий голос заботливо взволнован.

Хэлен Селена склонилась над напарником, пытаясь переживать и сочувствовать.

– Я попал в мир мёртвых?

Девушка ухмыльнулась:

– Ты оказался среди своей рабочей среды… Я за тебя, придурка, боялась так, что чуть сама не сдохла от безысходности.

Виктор посмотрел ей в яркость глаз – напарница была счастлива по поводу его «возвращения».

– Что там случилось, в психомире? – Вектор устало попробовал хоть что-нибудь вспомнить.

– В тебя угодила молния из Аппарата Расширения. Ты ненадолго исчез. Но мы почти сразу смогли тебя отыскать, используя навигатор. Нашли, переместили сюда. А Ян Артерия, кстати, отключил ту чёртову «машину» обычным рубильником! Представляешь? Эти уродские демоны установили «выключатель» прямиком за картиной Ван Гога. Мне картина понравилась…

– Значит, всё осталось без изменений?

Только сейчас парень понял, что удобно лежит на белоснежной койке, которая располагается в палате какой-то больницы.

– Да. Мы справились. Но жаль, что Макса Смока потеряли…

Красивое лицо Селены окутал ореол мрачной печали. Хэлен (после молчания) продолжила говорить:

– Шеф Шампур, вроде бы, доволен. Распорядился выплатить родственникам Смока огромную «премию возмещения». Нас, наверное, наградят… Будем работать дальше, в общем.

Она ободряюще улыбнулась. Вектор кивнул ей в ответ. Уже у двери напарница обернулась, завела прядь волос за левое ухо (кокетливо плюс привлекательно). И сообщила:

– К тебе скоро психолог зайдёт… Просто проверить, как ты себя ощущаешь… Ну, пока, поправляйся!

– Спасибо. Скоро увидимся, – полицейский попрощался благодарностью, нескрываемой в не слишком ослабленном голосе. Виктор с каждой новой секундой чувствовал себя вполне дееспособным организмом всё сильнее и больше…

Хэлен ушла. Парень, переживший «выброс» в совершенно другую реальность, отдыхал в опустевшей от посетителей палате, ожидая чего-нибудь очень скучного. К примеру, очередной встречи с психологом их Отдела, которая сейчас явится, а затем начнёт что-нибудь изучать «внутри башки» очередного пациента…

Для него стало абсолютнейшим шоком явление той самой девушки, которую Виктор мечтал отыскать всё последнее время.

Эмма была в белом халатике, накинутом поверх светло-голубоватого платья, волнительно обтягивающего её красивые формы. Парень жадно глянул ниже: идеально-стройно-гладкие ноги девушки смотрелись супер-чудесно, украшенные синеватым блеском туфелек на соблазнительно высоком каблуке…

– Здравствуйте, – произнесла блондинка-психолог приветливо. – Как Ваше самочувствие? Надеюсь, что неплохо.

Её «подопечный» (с застывшей рожей) глупо лыбился, словно дебила изображал. Похоже, парень совсем плох… Возможно, бедолага рехнулся, не выдержав впечатлений из иного мира, где-то по ту сторону Зеркала? Или всего лишь ударился головой слишком сильно?

Красавица Эмма сделала несколько шагов в направлении кровати, после которых больной наконец-то заговорил: