Билли Хэттер, 1 мая текущего года:

«Возраст — 4 года. Вес — 32 фунта. Рост — 2 фута 10 дюймов. Сердце и легкие в отличном состоянии. Выглядит крепким и нормальным во всех отношениях. Продолжать наблюдение».

— Весьма печально, — заметил Друри Лейн, возвращая карты доктору Мерриэму. — Вижу, у вас нет медицинской карты Марты Хэттер.

— Нет, — подтвердил Мерриэм. — Она наблюдалась у другого врача и никогда не обращалась ко мне, хотя приводила детей для периодического обследования.

— Значит, она знает?..

— Да. Неудивительно, что она ненавидит и презирает своего мужа. — Очевидно, разговор стал для Мерриэма невыносимым — он поднялся, решительно выпятив подбородок и вынудив Лейна тоже встать и взять шляпу.

— У вас имеется какая-нибудь теория, касающаяся попыток отравления Луизы Кэмпион и убийства миссис Хэттер, доктор?

— Меня бы не удивило, если бы вы обнаружили, что убийца и отравитель — кто-то из семейства Хэттер.

Мерриэм подошел к двери.

— Возможно, вам удастся поймать, судить и приговорить виновного, мистер Лейн. Но я скажу вам вот что. — Они посмотрели друг другу в глаза. — Ни один ученый или просто здравомыслящий человек не сочтет любого из Хэттеров морально ответственным за преступление. Их мозг травмирован ужасной наследственностью. И все они плохо кончат.

— Искренне надеюсь, что нет, — сказал Друри Лейн и откланялся.

Четверг, 9 июня, 15.00

Следующие два часа Лейн провел в одиночестве. Он был зол на самого себя. Почему он принимает это дело так близко к сердцу? В конце концов, его долг — если таковой вообще имеется — служить закону. Но может быть, справедливость требует от него большего?..

Лейн продолжал распекать себя, пока Дромио вез его в клуб «Фрайарс». Совесть не давала ему покоя. Даже сидя за ленчем в излюбленном уголке клуба и машинально отвечая на приветствия друзей, знакомых и коллег по театру, он никак не мог обрести душевного равновесия. Во время еды лицо Лейна вытягивалось все сильнее. Баранина по-английски сегодня казалась невкусной. После ленча, словно мотылек, притягиваемый огнем, Друри Лейн велел Дромио отвезти его в дом Хэттеров.

В доме было спокойно, за что актер вознес молчаливую благодарность. Когда он прошел через прихожую в холл, то наткнулся на туповатую физиономию Джорджа Арбакла.

— Инспектор Тамм здесь?

— Наверху, в комнате мистера Перри.

— Попросите его зайти в лабораторию.

Лейн задумчиво поднялся по лестнице. Дверь лаборатории была открыта, детектив Мошер развалился на скамье у окна.

В дверях появился расплющенный нос инспектора. Мошер тут же вскочил, но Тамм отмахнулся от него, с беспокойством наблюдая за Лейном, который рылся в шкафу с документами. Вскоре он выпрямился, держа в руке картотеку содержащихся в лаборатории химикалий.

— Одну минуту, инспектор.

Лейн сел на обгоревший вращающийся стул у письменного стола-бюро и начал изучать картотеку, быстро переходя от одной карточки к другой. Дойдя до тридцатой карточки, он издал негромкий возглас. Тамм заглянул ему через плечо. На карточке стоял номер 30, а под ним виднелась надпись «Агар-агар».[49]Однако надпись была зачеркнута чернилами, а ниже ее было написано: «Перуанский бальзам».

— Что, черт возьми, это значит? — осведомился Тамм.

— Терпение, инспектор.

Лейн встал и направился в угол комнаты, куда вымели после взрыва стеклянные осколки. Он начал рыться в них, обследуя наименее пострадавшие бутылки и банки. Не добившись успеха, актер подошел к обгорелым полкам и устремил взгляд на среднюю секцию верхней из них. Там не осталось ни одной бутылки и банки. Кивнув, он вернулся к куче осколков, отобрал несколько целых бутылок и банок и аккуратно поставил их в центре средней верхней секции.

— Отлично, — сказал Лейн, отряхивая руки от пыли. — А теперь, инспектор, могу я послать Мошера с поручением?

— Конечно.

— Мошер, приведите Марту Хэттер.

Детектив поднялся и вышел из лаборатории.

Вскоре он вернулся вместе с Мартой, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной в позе судебного пристава.

Марта Хаттер стояла перед Таммом и Лейном, неуверенно изучая их лица. Она выглядела еще более жалкой, чем обычно: под глазами темнели пурпурные тени, нос был сморщен, губы сжаты, лицо бледно и одутловато.

— Пожалуйста, садитесь, миссис Хэттер, — вежливо сказал Лейн. — Нам нужна небольшая информация… Насколько я понимаю, ваш свекор страдал кожным заболеванием?

Марта вздрогнула и опустилась на вращающийся стул.

— Да, это правда. Откуда вы знаете? Я думала, никто…

— Вы думали, что об этом не знал никто, кроме вас, Йорка Хэттера и доктора Мерриэма. Вы помогали мистеру Хэттеру накладывать мазь и перевязывать руки?

— Какого черта… — начал Тамм.

— Прошу прощения, инспектор… Ну, миссис Хэттер?

— Да. Иногда он просил меня помочь ему.

— Как называлась мазь?

— Право, не помню.

— Вы знаете, где мистер Хэттер хранил ее?

— Да. В одной из банок…

Поднявшись, Марта подошла к полкам, остановилась перед средней секцией, встала на цыпочки и сняла одну из банок, которые Лейн поставил на верхнюю полку. Актер заметил, что она выбрала банку в самом центре секции.

Марта протянула ему банку, но он покачал головой.

— Пожалуйста, отвинтите крышку и понюхайте содержимое, миссис Хэттер.

Она повиновалась и тут же воскликнула:

— Это не та мазь! Она выглядела как мед и пахла… — Оборвав фразу, Марта закусила губу. На ее лице появилось выражение ужаса. Она уронила банку, которая покатилась по полу.

— Ну? — резко осведомился Тамм. — Как же пахла мазь?

Женщина покачала головой, как механическая кукла:

— Я… не помню.

— Как ваниль, миссис Хэттер? — мягко произнес Лейн.

Марта испуганно попятилась, не сводя глаз с актера. Вздохнув, он похлопал ее по руке, подал знак Мошеру отойти и распахнул дверь. Она вышла медленным шагом, словно сомнамбула.

— Значит, ванилью пахла мазь для лечения кожи! — воскликнул Тамм. — Вот это удача!

Друри Лейн подошел к камину и повернулся спиной к решетке.

— Да, — задумчиво промолвил он. — Похоже, мы наконец обнаружили источник запаха, о котором упоминала мисс Кэмпион, инспектор.

Тамм возбужденно ходил взад-вперед, обращаясь скорее к самому себе, чем к Лейну: