– Значит, ты не видел ее снимок… А ведь мог бы Славе поручить переснять какую-нибудь фотографию у Галины в квартире!

– Не подумал… – сокрушенно покрутил головой Чеботарев. – А какая красавица, а?

– Еще какая, – согласился детектив. – Только ее похитили этой ночью, ты не забыл? Дочь твою спасать надо, а ты ничего мне существенного не сказал, ничем не помог!

– Да я тебе все рассказал! Думай теперь. Ты же детектив, а? Найди Лизу, я тебе хорошо заплачу!..

Кис вышел от Юрия Чеботарева со смешанным чувством досады, некоторой брезгливости, странно перемешанной с уважением, и еще…

С ощущением, что он узнал что-то важное.

Но где оно, это «важное», он никак нащупать не мог.

Хотя… Даже если до ответов еще далеко, – зато в его голове сформировались правильные вопросы. А это уже крупный шаг к разгадке!

* * *

После разговора с Алексеем Реми словно очнулся. Нет, Кис пока никакой подсказки не дал: тот факт, что у Лизы обнаружился папаша-олигарх, еще не отвечал на вопрос, кто ее похитил да с какой целью. Но следовало вырваться из тоскливого бездействия, из этой апатии, в которую их с Лораном погрузило чувство вины.

– Мне в жандармерии обещали предоставить полный отчет о показаниях четы Шарбонье. Я еду в участок. Кто со мной?

Вызвались оба, и Ксюша, и Лоран.

Завидев Реми, капитан буркнул: «Пока результатов нет». Детектив понял, о чем он: как только он передал сообщение в жандармерию об исчезновении Лизы Чеботаревой, ее немедленно объявили в розыск. Патрульные службы получили ориентировку на «Вольво» и фотографию Лысого, которую Реми скачал со своего телефона в компьютер капитана еще позавчера. Но: «Пока результатов нет».

Да он, по правде сказать, и не ждал. Лизу похитили в середине ночи, когда было темно, и с тех пор прошло достаточно времени, чтобы увезти ее и надежно спрятать, живую или мертвую…

Реми попросил почитать показания Шарбонье. Несмотря на позавчерашние дружественные заверения, на лице капитана мелькнуло неудовольствие. Но все же минут через пятнадцать детектива усадили за пустующий стол, на который легла папка с распечаткой показаний. Ксюшу с Лораном пришлось оставить в холле возле дежурного: «высшее доверие» было оказано только парижскому детективу.

Реми открыл папку и углубился в чтение.

…Почти все, что супруги рассказали, совпадало с рассказом Лизы. Хотя акценты были расставлены иначе. Им пришлось признать под напором фактов, что Лиза остановилась у них; однако они утверждали, что Лиза точно обещала отдать им своего ребенка на усыновление, тогда как, по ее словам, она только раздумывала над их предложением понянчиться с малышом на время сдачи экзаменов.

Капитан – честь ему и хвала! – послал своих людей вчера в Ружер, где они выяснили, что все в городке, от булочника до друзей, считали Анн беременной! Потому что у нее был живот!

Живот обнаружился в ее машине. Накладной. И в машине. То есть Анн надевала его, когда выезжала в город. Когда Лиза не могла ее видеть.

Вопрос о том, кому верить, отпал сам собой.

Однако из этого факта вытекало, что Анн была уверена в том, что ребенок Лизы достанется ей! Но почему, на каком основании? Или она рискнула на случай, если сделка с Лизой выгорит? А потом, если бы дело повернулось против ее ожиданий, соврала бы всем, что ребенок не выжил? Или…

Или Шарбонье изначально решили Лизу убить?

Но их показания полностью сошлись с Лизиными: Анн толкнула девушку, пытаясь отобрать у нее младенца. Это и в самом деле был несчастный случай, а не намеренное убийство…

Только если Его Величество Случай просто не помог им выполнить давно задуманное…

Одни вопросы.

Как бы то ни было, в городе все были уверены, что Анн наконец забеременела – а вот недавно и родила! Жандармерия уже выяснила, что Анн задекларировала в мэрии рождение собственного сына (еще один обман!), что, опять же, совпадало с рассказом Лизы. Именно из-за этого и возник скандал.

…После того как Лиза упала и ударилась головой об угол низкого столика, в доме Шарбонье поднялась настоящая паника. Винсент утверждал, что пощупал пульс Лизы, но его не было!

Может, правду сказал: в панике не разобрался… А может, и солгал. Теперь не проверишь.

Перепуганные супруги решили избавиться от тела – мертвого, как они полагали. И подключили к этому делу бывшего пастуха, местного юродивого…

О том, что случилось дальше, в горах, следствию известно со слов Лизы.

Что же касается гибели Ирины, то Винсент Шарбонье всячески отпирался, несмотря на то, что в его мобильном обнаружился ее номер. «Да, – гласили его показания, – я позвонил ей и сказал, что Лиза отменила встречу! Больше ничего не знаю!»

Это была ситуация, которую Реми ненавидел: ясно, что Шарбонье лжет, – только он мог назначить Ирине свидание! – но доказательств нет, нет, нет…

В настоящий момент жандармерия искала «Пежо-307»; если повезет, если найдут машину, а в ней отпечатки Винсента, тогда можно будет расслабиться.

Но больше всего Реми интересовала любая информация, которая могла пролить свет на исчезновение Лизы. Однако Шарбонье в своих показаниях рьяно открещивались от Лысого. Да, в саду у Лорана находился Винсент, да. Он был настолько изумлен воскрешением Лизы из мертвых, что решил убедиться в этом своими глазами!

Это его сильно обеспокоило, да, но он ничего не собирался предпринимать! И к слежке какого-то Лысого за Лизой, равно как и к ее похищению, не имеет ни малейшего отношения!!! При этих словах Винсент Шарбонье даже осенил себя католическим крестом, как было помечено в распечатке допроса.

Где-то в их показаниях угнездилась ложь, вернее, она была едва ли не в каждой фразе. Да только она не проливала свет на похищение Лизы, вот в чем проблема!

И что прикажете делать?!

Кис снова позвонил, когда Реми дочитывал последние строчки показаний Шарбонье и додумывал последние безрадостные мысли.

Сначала информацией поделился Реми.

Затем Алексей выдал отчет о встрече с Чеботаревым. Подробности он привычно опустил, сосредоточившись на главном: если Шарбонье не лгут насчет Лысого (что еще нуждалось в проверке, разумеется!), то, выходит, некто перехватил инициативу в свои руки, некий заказчик. А исполнителем является Лысый, может, еще кто-то с ним на пару – пока не важно.

– Они очень много неправды сказали, Кис, но мне почему-то кажется, что насчет Лысого как раз не солгали. Осенить себя крестом католику – это серьезно. Да и потом, если б у них были выходы на этого Лысого, который, без сомнения, профи, – то стали бы разве они валандаться с местным юродивым? Нет, Лиза уже бы давно исчезла, причем бесследно. А Шарбонье бы жили себе припеваючи, с ее ребенком…