Лорен нахмурилась.

– Не будь смешной, Реджина. Тара – умная девушка. Я не верю, что она в одиночку могла пойти по следу убийцы.

Реджи кивнула и подумала: «Но ты не знаешь Тару так же хорошо, как я». Слежка за Нептуном была именно тем, что Тара захотела бы сделать. Но то была Тара, которую Реджи знала двадцать пять лет назад. Могла ли взрослая Тара сохранить толику былой неугомонности, чтобы решиться на такое опасное дело?

Реджи встала, взяла кофеварку и налила себе чашку эспрессо. Для Лорен она заварила чай с перечной мятой.

– Ну, хорошо, – сказала Реджи. – Во-первых, единственные люди, с которыми мы будем разговаривать, – это полицейские. Никакой прессы. Во-вторых, я думаю, нам нужно оборудовать двери хорошими замками.

– Как насчет другой сиделки для твоей матери? – спросила Лорен.

– Нет, – сказала Реджи. – Мы будем ухаживать за ней сами, пока можем. Сейчас нельзя приглашать незнакомого человека, это слишком опасно.

Лорен кивнула и посмотрела на чай, который Реджи поставила перед ней. Лорен продолжала разминать и сжимать заскорузлые, сухие руки.

– Бедная Тара, – тихо сказала она.

– Пять дней, – напомнила Реджи и отпила кофе.

– Что? – Лорен взяла свою чашку и сделала осторожный глоток.

– Если это на самом деле Нептун и если он придерживается своего обычного графика, то у меня есть пять дней, чтобы найти ее.

Если Тара могла быть смелой и неугомонной, то и Реджи сможет. Она подумала о Леви, неуклюжем молодом детективе, и поняла, что полиция не сможет спасти Тару. Это ее дело. И на этот раз Реджи не была испуганным тринадцатилетним ребенком. Да, она не работала сыщиком, но хорошо разбиралась в решении проблем, умела собирать разнородные вещи и события в одно целое и находить смысл происходящего. Если она смогла спроектировать дом, получивший архитектурную премию, разве она не сможет применить эти навыки в другой области и найти способ обезвредить этого сукиного сына, прежде чем он убьет Тару?

Лорен поперхнулась чаем.

– И как ты собираешься сделать это? – спросила она, когда перестала кашлять.

– Любыми возможными способами, – ответила Реджи. Она машинально потянулась к песочным часам, висевшим на шее, и перевернула их.

Наверху зазвенел колокольчик.

– Это твоя мать, – сказала Лорен и встала. – Тара дала ей колокольчик, чтобы она могла вызывать нас, когда ей что-нибудь понадобится.

– Я пойду. – Реджи допила свой кофе и направилась к лестнице.

* * *

– Это ты? – сказала Вера, глядя на дочь.

– Да. – Реджи прищурилась, чтобы в тусклом свете лучше видеть мать. Из радиоприемника звучала старая песня Боба Сигера. В комнате пахло лекарствами и тальковой присыпкой.

– Но они сказали, что ты уехала.

Реджи улыбнулась.

– Я вернулась.

– Где мой ангел? Та, которая поет?

– Тары здесь нет, мама.

– Где она?

– Думаю, ее забрал он, – сказала Реджи.

– Он?

– Человек, который забрал тебя. Тот, кто отрезал тебе руку. Нептун.

Вера крепко зажмурилась; мышцы ее лица начали быстро сокращаться, подчеркивая выступающие кости и придавая ему вид обтянутого кожей черепа.

– Ты знаешь, кто он такой, мама? Знаешь, куда он отвез Тару?

Вера открыла глаза, улыбнулась, и Реджи ощутила проблеск надежды.

– Ты знаешь погоду в Аргентине? – спросила она.

Реджи вздохнула.

– Нет, мам, не знаю.

– Времена года там устроены наоборот. Здесь осень, там весна. Тебе нужно лишь оглядеться вокруг и понять, что здесь все наоборот.

Реджи кивнула.

– Тебе что-нибудь нужно, мама?

– Хорошо бы немножко мороженого, – сказала Вера.

– Тогда я сейчас вернусь.

Реджи спустилась на кухню, выложила на блюдечко большую ложку шоколадного мороженого и вернулась обратно. Мать крепко спала. Реджи поставила мороженое на прикроватную тумбочку рядом с планшетом, где был нарисован график приема лекарств. Мать каждые двенадцать часов принимала морфин пролонгированного действия, каждые четыре часа – обычный морфин и каждые шесть часов – хлоразепам от беспокойства. Если она перевозбуждалась, ей можно было давать лоразепам. Судя по графику, воскресным вечером она принимала максимальную дозу всех лекарств. Неудивительно, что она не могла думать связно.

Реджи вышла из комнаты матери и направилась по коридору в комнату, которую занимала Тара. Кровать была заправлена. Пустой рюкзак валялся на стуле, и Реджи осмотрела кармашки, но ничего не нашла. Она открыла ящики шкафа, где обнаружила нижнее белье, носки, футболки, свитера и джинсы. Рыться в вещах другой женщины было неприлично, но ей отчаянно хотелось найти какую-нибудь подсказку. Аккуратные стопки, разложенные Тарой, находились в беспорядке: детектив Леви тоже провел поиски, но ничего не нашел. Казалось глупостью, что повторный осмотр может дать результаты, но Реджи внушила себе, что он мог что-то пропустить, – нечто такое, что могла обнаружить лишь родственная душа, сестра по крови.

В прикроватной тумбочке находились лишь фонарик, красная ручка и наполовину полный стакан воды.

«А чего ты ожидала? – спросила себя Реджи. – Карту острова сокровищ, ведущую в логово Нептуна?»

Если бы…

Сердце болезненно сжалось. Она посмотрела на свои часы и увидела бег секунд, а между тем Тара сидела связанной в какой-то темнице, с толстой повязкой на конце отрезанной правой кисти.

У Реджи возникло ощущение, что она попала в середину одной из старых игр Тары. «Я нахожусь в плену у серийного убийцы. У тебя есть пять дней, чтобы раскрыть загадку и найти меня». Экзамен, кошмар и жестокая шутка сплелись воедино.

– Я найду тебя, – обратилась Реджи к пустой кровати. Потом взяла стакан воды и отпила глоток, представляя губы Тары на том же месте вчера вечером.

Реджи подошла к книжным полкам и немного помедлила, прежде чем вытащить том «Войны и мира». Там, позади, она нашла спрятанную Тарой книжку «Руки Нептуна» с загнутыми уголками страниц.

– Ха! – воскликнула Реджи. Очевидно, юный детектив не счел нужным обыскать книжные полки.

Она провела пальцами по серебряному трезубцу, вытисненному на обложке, и нащупала выпуклые капли крови, стекавшие с него. Реджи засунула книгу под рубашку на тот случай, если столкнется в коридоре с Лорен, и направилась в свою комнату, по пути заглянув к Вере, которая по-прежнему спала.

Вернувшись в свою старую спальню и заперев дверь, Реджи положила книгу на кровать с аккуратно заправленным лоскутным одеялом. Потом раскрыла курьерскую сумку и достала свой альбом для эскизов и карандаши. Наконец, расправив плечи, Реджи уверенным шагом направилась к шкафу, распахнула дверь и сняла с полки старую сигарную коробку, которая вскоре присоединилась к остальным вещам на ее кровати.