Да, с этой цепью так просто не совладать. Это не кнехты первой волны. Это будет уже не разведка боем.

Будет просто жестокий бой, драка не на жизнь, а на смерть.

Первыми не выдержали стрелки Телля с правого фланга. Короткие болты мелькнули в воздухе, сбивая листья, срезая ветви. Ударили по павезам, отметившись на раскрашенной поверхности оперенными хвостами.

Около полудюжины стрел легли удачнее. Упал щитоносец, неосмотрительно поднявший голову над краем щита, упал арбалетчик позади него. И еще один тевтонский стрелок упал. И два конных латника, чьи доспехи не смогли устоять перед болтами швейцарских самострелов. Упал автоматчик.

Ответный залп был плотным и яростным. Стрелы, пули…

Когда стрельба прекратилась, правый фланг больше не подавал признаков жизни. В живых теперь оставалось с полтора десятка швейцарских арбалетчиков.

Вальтер скорбно покачал головой:

– Боюсь, Вацлав из рода Бурцев, нас теперь легко обойти справа.

– Что ж, пускай обходят. Нам главное брешь пробить и запутать немцев. – Бурцев повернулся к лежавшим рядом: – Бурангул, дядька Адам, стреляйте туда, куда укажу я. Выбивайте в первую очередь тех, кого валю я. И ты, Вальтер, тоже. И людям своим скажи. Не спорь – так будет правильно. Пустите стрелу – ив укрытие. Перезаряжать самострелы. И менять позицию. Обязательно. Не сидеть на месте. Иначе – опять накроют.

Первую цель уничтожили лихо. Мотоцикл с коляской, что ехал прямо на них в сопровождении двух десятков всадников. Рыцари и оруженосцы держались плотной кучкой, прикрывая мотоциклистов по бокам и сзади, но не загораживая дорогу впереди, не мешая обзору, не выезжали под пулеметный ствол. Вот в эту-то группку и ударил Бурцев из своего «MG-42». А мгновение спустя туда же полетели стрелы.

Потерявший управление «Цундапп» налетел на пень. Подскочил, перекувыркнулся, вывалив экипаж на землю. Рядом падали сбитые стрелами и пулями всадники, кони. Бурцев полоснул второй очередью, добивая.

И…

Ответный огонь. Шквал огня. И арбалетные болты. И – головы не поднять! Увы, и спрятать головы успели не все. Еще два арбалетчика Телля пали под немецкими пулями и стрелами. Из полутора десятков храбрецов оставалась дюжина. Чертова.

Эх, быстро все-таки таяли силы. Непозволительно быстро.

Не умолкая, били «шмайсеры», свистели тевтонские стрелы. По флангам длинно, долго пролаяли пулеметы. Минометы только пока молчали. Пока.

Бурцев, а за ним – остальные, не высовываясь, переползли к густым кустистым зарослям, развороченным взрывами. Оттуда – немного вперед. И еще немного.

Заросли – это хорошо. И воронки – одна на другой – тоже. Можно незамеченными лезть вперед и вперед… По участку, изрытому минами, усеянному трупами.

Чем ближе они подберутся к пробитой, прорванной облавной цепи – тем лучше. Близко их там не ждут. От них ждут другого – отступления в глубь леса. А они – вот они, под самым боком. Под кустиками. Под ногами затаились. Сейчас нужен прорыв, рывок, бросок. Забраться в тыл немцам нужно. Развернуть врага, погнать по ложному следу.

Но брешь впереди быстро затягивалась. Место расстрелянных мотоциклистов и рыцарей уже заняли пехотинцы. Автоматчик, три щитоносца, пара арбалетчиков.

Жиденькая, в общем-то, цепочка. Спешно наложенная заплата. Взрезать такую пулеметной очередью – пустяк. Если б не вражеские «Цундаппы» по флангам. Там ведь тоже – пулеметы. И если бы не конница. Впрочем, конница – фиг с ней. Быстро конница сюда не прискачет – ноги переломает. А вот пулеметы…

– Вальтер, – шепнул Бурцев. – Скажи своим – пусть уберут тех вон, с правого фланга. И ты, Бурангул, и ты, дядька Адам, – тоже. Первыми бейте людей в бесконной колеснице. Потом – пешцев с колдовскими бомбардами. Потом – всадников и арбалетчиков. Я займусь левым флангом. Как очистим фланги – прорываемся. Приготовьтесь. По моей команде…

Бурцев примкнул к пулемету магазин. Последняя барабанная коробка осталась. С последней полусотней патронов.

– Начали!

Вальтер Телль, сын прославленного стрелка Вильгельма Телля, не посрамил чести отца. Что там яблоко на голове! Стрела предводителя лесной братвы вошла в узенькую щель – точнехонько меж закованными в латы всадниками, прикрывавшими «Цундапп» телами и щитами. Вошла, пробив белый плащ с черным крестом и чуть задев оперением броню. А войдя – разворотила шею пулеметчика в коляске.

Звякнули тетивы на других швейцарских арбалетах. Три стрелы сбили рыцарей, спешно заслонивших мотоцикл. Еще две – достали эсэсовцев – водителя и спрыгнувшего с заднего сиденья автоматчика. Бурангул, дядька Адам и швейцарцы, не успевшие еще разрядить самострелы, выбивали пеших стрелков и всадников.

Но Бурцев этого уже не видел. Бурцев обрабатывал свою цель.

Ставку он сделал не на меткость, а на скорострельность и мощь пулемета. Возможно, «Цундапп», попавший под огонь «MG-42», успел бы огрызнуться. Но для этого необходимо было развернуть мотоцикл. И разогнать рыцарский строй слева. Секунды, хотя бы доли секунд, драгоценные нужны были. Которых уже нет.

Бурцев действовал просто. Валил и решетил. Решетил и валил. Всех скопом. Тевтонских всадников, лошадей, «Цундапп» и мотоциклистов.

Потом – размашистая очередь по фронту. По автоматчикам цайткоманды, по мечущимся в панике рыцарям, по арбалетчикам, по щитоносцам.

А покончив с этим…

– Вперед! – Он вскочил первым.

– За мной!

За Русь, за Польшу, за Пруссию, за Венецию, за Швейцарию, за Святые Земли. За что еще? За Родину, за Сталина, короче…

В магазинной коробке еще оставалось – так, кое-что.

Две короткие очереди Бурцев выпустил по щитам-павезам, которыми тевтоны пытались преградить им дорогу. Обтянутые кожей, разрисованные, расписанные деревянные щиты были вбиты в землю и удерживались в стоячем положении на шипах и подставках. В каждой павезе торчало уже по арбалетному болту. Но от пулемета дерево и кожа не уберегут. И «Спаси, Святая Мария» – не поможет.

Из-за простреленных щитов повалились кнехты-щитоносцы и орденские арбалетчики.

Последние пули Бурцев выпустил по двум несущимся наперерез тевтонским рыцарям. Всадники попадали с седел.

Ну, а дальше…

Конечно, для рукопашной длинный, неудобный и тяжелый «MG-42» подходил плохо. Но, с другой стороны, пулемет ведь ничуть не хуже ручной бомбарды, успешно использованной в близком бою на башне Шварцвальдского замка. Так что если совместить боевые навыки, полученные в десантуре и ОМОНе, с искусством фехтования, которое Бурцеву пришлось осваивать в прошлом. Если вспомнить опыт палочных схваток, уроки поединков на шестах, что давал у-шуист Сыма Цзян, и если к этой гремучей смеси прибавить солдатскую смекалку…