воскликнул: «О! Чи-Чи-Чи-Пи! Чи-Чи-Чи-Пи!» Зачирикал, как воробышек… Оказалось, «СССР» по-итальянски произносится как «Чи-Чи-Чи-Пи».

Вспоминая не раз этот случай, я думал: «Он был прав! Мы все — из Чи-Чи-Чи-Пи! Точнее названия нашей стране придумать невозможно».

Зато демократия! Зато свобода! Зато гласность!

Постаменты памятников исписаны буквами в метр величиной: «Позор ГКЧП, ДНД, ВЕК, ШПД». В Москве досталось даже памятнику Карлу Марксу. Ему-то за что? Тихий немецкий алкоголик, мечтавший в пивных о демократии… За три дня он пострадал от российских демократов больше, чем за все предыдущие годы страдал от голубей в Москве!

Ничего не поделаешь — демократия!

Все бастуют… Грозит вечной забастовкой даже «Аэрофлот». Правда, особенно это никого не пугает. Никто не может понять, чем будет отличаться забастовка его сотрудников от их работы.

Бастуют целые города — требуют, чтобы им завезли колбасу. Им завозят, но тут начинают бастовать соседние города, и колбасу увозят туда. Объявили забастовку даже учителя. Их тут же поддержали ученики, просят бастовать подольше. Демократия!

По телевидению — мат… Солдаты продают свою форму за валюту… При тюрьмах открываются казино для заключенных…

В президенты свободно баллотируются все желающие. Из ста человек половина отсеивается на диктанте, потому что с ошибками пишут слово «президент».

Свобода! Демократия! Наконец-то!

В подземном переходе сидит слепой с ондатровой шапкой. Лицо — килограммов шестьдесят! Над шапкой надпись: «Беру только валютой». Кто-то бросил ему доллар, купюру понес ветер, слепой подхватил ее на лету.

— Скажите, каким вы представляете наше будущее через двадцать лет?

— Как я могу говорить о нашем будущем через двадцать лет, если не знаю, каким через год будет наше прошлое!

В Казани на митинге демократов сожгли портрет Ивана Грозного — за присоединение Казани к России. Осталось русским потребовать, чтобы татары вернули им дань, причем с процентами, набежавшими за это время…

Великая страна с непредсказуемым прошлым!

Зато свобода! Зато демократия!

С наступлением демократии в Закавказье с новой силой обострилась дружба народов! Наша дружба народов — это когда все народы объединяются дружить против русских.

Свобода! Русские теперь свободно винят во всем евреев, говорят: «Это евреи довели страну до демократии». Некоторые даже утверждают, что серп и молот — тайный знак обрезания. Ну, серп — еще хоть как-то понятно, а молот тут при чем?

Свобода! Демократия! Ура!

Страна размножается со скоростью многоклеточного организма. Отделились даже манси. Они отделились от ханты. Теперь у них серьезная проблема: их признали восемьдесят три страны мира, а их всего — шестьдесят четыре человека. Не хватает послов, в результате посол Ханты в Манси послал посла Манси в Ханты.

— Это наши демократы во всем виноваты, — уже раздается в народе. — Они такие же не демократы, как прежние были не коммунисты!

Есть древняя мудрость: «Каждый народ имеет то правительство, какого он заслуживает». Стало быть, дело за малым: демократия у нас уже есть, осталось найти демократов.

Иначе так и останемся — не страной, а «Чи-Чи-Чи-Пи».

Убери руки, Василёк!

— Ой, Вася! Ты, что ль? Вась! Залезай скорей в копну. Только обещай, Вася, что не будешь меня своими ручищами бесстыжими сразу лапать. Васька, ну давай помечтаем сначала… Смотри, сколько звезд на небе. Хорошенькие все, маленькие, как наши колхозные яблоки. Вася, убери руки, слышь, всю блузку замацкал. Никогда больше к тебе в копну не приду. Правда. Клянусь. Хоть век мне с председателем в лодке не кататься… Васька, перестань!

Кстати, Федька, который вчера вот тут, на твоем месте сидел, говорит, что лет через двадцать, уже, при коммунизме, денег не будет! А до Марса трамваи ходить будут прямо из нашего колхоза, от коровника. Романтик он все-таки, Вась, не то что ты — только об одном и думаешь. Убери руки, сльппь? Сиди, быстро мечтай, кому сказала!

Кстати, ты почему план не выполнил? Золотые ведь руки у тебя, Вась (щекотно!), а план не выполнил. Ну какой же ты нетерпеливый, Васька, как наш мерин мохнорылый! В последний раз говорю: убери руки, а то протянешь ноги. Ты же знаешь, я ударница. Тресну, в партию по частям принимать будут. Работать сможешь только в красном уголке бюстом Мересьева.

Кстати, о бюсте… Васька, ты Тамаркину грудь видел? Ну что ты задрожал, как трактор на колдобине? А я завидую ей: вот это грудь! Сколько ж на такой груди орденов уместиться может! А на моей только значок ГТО, видишь?

Васька, ты смотреть смотри, а руками святое-то не лапай. Что святое? Значок — святое! А это — не значок и не святое. Убери руки, они у тебя хоть золотые, а холодные, как ноги у нашего фельдшера. Откуда про фельдшера знаю? Тамарка рассказывала. Так что положи быстро свои беспартийные грабли на колени. Да не ко мне на колени, а к себе. Вот так и сиди, как сфинкс в копне. Сфинкс — это такое животное, Вась. Наш агроном на него похож, когда на работе спит с открытыми глазами.

Васька, ну что ты все время молчишь, как глухонемой, да дышишь, как лошадь пожарная во время тревоги?

Скажи, Вась, честно, глядя мне в глаза: вот ты бы хотел?.. Нет, не это. Это я знаю, ты бы всегда хотел… А птицей хотел бы стать?

А Федька хотел бы! Он мне сам говорил: «Хотел бы я, Наташа, стать птицей, взлететь высоко-высоко, а оттуда камнем вниз и прямо нашему председателю на голову! И чтобы вдребезги!»

Васька, Васька, Васька, прекрати! Вася, Вася, Вася, Вася, Василек ты мой… Вот за что я тебя люблю: за то, что ты все равно своего всегда добьешься. Не то что Федька — до утра про звезды треплется.

ПРОШЛО ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ

— Вась, а Вась, ну что ты, как только спать ложимся, сразу к стенке отворачиваешься? Что я тебе, снотворное, что ли? Повернись, слышь? Нашей дочурке братик нужен. Ну что ты там молча грязным пальцем в обоях ковыряешь?

Ну хорошо, ну не хочешь сына, давай поговорим о чем-нибудь. Жизнь ведь проходит, Вась, а ты все молчишь.

Федька с Тамаркой до утра о Феллини треплются, об Мандельштампе тоже. Тициана вслух читают…

Вась, Вася… Ты хоть знаешь, что такое «Феллини»? Запчасти или макароны? И я не знаю феллини… Фильку кривого знаю. Темнота мы с тобой, Вась.

Повернись, слышь, давай хоть помечтаем о чем-нибудь возвышенном. Например, о том, как мы тебе пижаму купим! Выходную, да, Вась?.. Как у нашего председателя! Будешь в ней по субботам в клуб на танцы ходить. А мне,