Сарна предполагала, что быстро выдаст Найну замуж, и до тех пор хотела успеть как можно больше. Она приняла решение передать Сунаине все кулинарные секреты, которые бережно хранила долгие годы. Вскоре это знание перешло от матери к дочери.

Найна с интересом и юмором осваивала тайны стряпни. Она восхищалась Сарниным мастерством и всегда прислушивалась к ее советам, отдавая себе отчет, что только она удостоена такой чести. Найна не могла выразить Сарне всю свою признательность и уважение. По правде говоря, Найна запросто отдала бы все кулинарные хитрости, лишь бы ей разрешили называть маму «мамой» — пусть изредка, когда они оставались вдвоем. Однажды она даже рискнула это сделать, на что Сарна заявила: «Я твоя сестра. Называй меня Бханджи».

Словом, пока Пьяри и Раджан были в школе, а Карам — на работе, Найна проводила время на кухне с «сестрой», изучая то, чему обычно учатся дочери у своих матерей. Например, Сарна объяснила, что можно бросить пакетик чая в сковородку с карри, чтобы придать ему богатый красно-коричневый цвет. Научила обмазывать краешек кастрюли маслом, чтобы рис не убегал. Показала, как баджии становятся зажаристыми и хрустящими, если капнуть уксуса в кипящее масло. Призналась, что всегда добавляет пол-ложечки меда в чай для тех, кто отказывается от сахара. «Но зачем, если они не хотят?» «А-а, да они сами не знают, чего хотят! Угостишь их как следует, и им понравится. Все, кто приходит к нам в гости, потом говорят: „Нигде еще не пил такого вкусного чая, как у Сарны!“ Только никому ни слова, это наш секрет».

Сарна не подозревала, что ее знания достаются кому-то, кроме Найны. Каждый вечер, когда Пьяри должна была повторять прикладную математику или физику, сестра посвящала ее во все кулинарные секреты, какие узнала за день. Конечно, она понимала, что это своего рода предательство, но не чувствовала за собой вины. В конце концов, они с Пьяри — родные сестры и обе имеют право учиться у матери. Так девушки нашли утешение друг в друге: их связала затаенная обида на Сарну, у каждой своя.

Найну показывали всем друзьям и знакомым, как ценный приз. «Смотрите, это моя сестра», — говорила Сарна и крутила девушку на месте, вынуждая гостей восхвалять ее совершенную красоту. Застенчивая Найна вертелась, потупив глаза. Стыд покрывал ее личико красными поцелуями. Она была прелестна. Никто не мог это отрицать. Оскар оторопел, когда ему представили Найну. «Ты знаком с моя сестра? — Сарна подтолкнула дочь вперед. — Знакомься», — приказала она, упиваясь восхищенным взглядом. Его серые глаза стали похожи на новенькие блестящие монетки. Найна выдавила еле слышное «здравствуйте» — слово, подобно мыльному пузырю, пролетело через комнату и мягко разбилось о его лицо.

Даже Персини не удержалась и отметила удивительные зеленые глаза Найны, хрупкие скулы и сочные губы, похожие на спелую вишню. Девушка была более изящной копией Сарны. «Младшая сестренка, говоришь? Разве бывает такая разница в возрасте? Целых двадцать лет!» Сарна пропустила эти слова мимо ушей и поправила чуни, соскользнувший с поджатых плеч Найны.

Кхалси приехали из Лидса, чтобы познакомиться с потенциальной невестой их сына. Они были уже не первыми, кто изъявил желание увидеть девушку и в случае свадьбы оплатить ее переезд. Это была достойная семья. Современные сикхи, уважаемые, зажиточные, приличная обувь, отменные тюрбаны. Впрочем, Сарна хотела им угодить по другим соображениям. Во-первых, они почти не знали друг друга, да и общих знакомых у них было мало. Во-вторых, Кхалси жили в сотнях миль от Лондона, в Лидсе. «Его зовут Пардип. Старший сын, рост шесть футов два дюйма, фармацевт», — гордо говорила всем Сарна, словно то были самые важные критерии отбора женихов.

Слегка полноватый Пардип оказался хорошо воспитан и приветлив. Ожиданий не оправдала Найна. Разумеется, все по достоинству оценили ее внешность. Сари цвета папайи, густые волосы, убранные в тугой узел на затылке, золото в ушах, на шее и на запястьях — Найна производила впечатление идеальной невесты. Сваты остались недовольны ее поведением. Испуганная гримаса, которая искажала лицо Найны всякий раз, когда с ней заговаривали, затмила шарм опущенных ресниц и скромных манер. Боясь сказать глупость, она отвечала невпопад или с запинками. Все ее старания угодить матери и гостям выглядели нелепыми. Тогда Кхалси решили перейти на английский, чтобы помочь невесте выбраться из скорлупы, однако добились прямо противоположного результата. Найна, которая от волнения не могла и слова вымолвить на пенджабском, совсем застыдилась и выбежала из комнаты.

— Хаи, так смущаться, так смущаться! — Сарна пыталась на своем английском превратить недостатки Найны в достоинства. — Я был такая же, когда приехать в этот страна. Невинная! На кухня она совсем не стесняться. О нет, она первоклассная повар! Все это. — Сарна обвела руками пышные яства. — Она сготовить. И убирать, и шить — жена что надо. Английский скоро выучить, не бойтесь. Нужна прахтика. Ешь еще, Бхраджи. Есть, кушать.

После того как Кхалси отбыли, Найна никак не могла успокоиться. Она вся дрожала, предчувствуя их отказ. Через неделю они позвонили и действительно отменили свое предложение. Девочка слишком наивная, сказали они. Будто только что приехала из деревни. Сарна спорила, говорила, что они делают поспешные выводы, упрашивала еще разок встретиться с Найной.

— Бхраджи, одной встречи недостаточно, — сказала она отцу Пардипа. — Первое впечатление бывает ошибочно.

— Когда сережки у невесты делают больше шума, чем она сама, то довольно и одного свидания, — отвечал тот. — И вообще, Найна очень низенькая. У них с Пардипом слишком большая разница в росте.

— Хаи! — Сарна бросила трубку. — Ну все, хватит с меня! Неблагодарные ничтожества! — Она пересказала речь Кхалси, сдобрив ее изрядным количеством брани. — Да кто они такие? Их жирный сын недостоин моей сестрички! Пропади они пропадом! Вы видели, какие огромные у этого Пардипа очки? Они, наверное, все увеличивают в пятьдесят раз. Неудивительно, что он всюду видит одни недостатки. Хаи, им же хуже. Ноги их здесь больше не будет!

— Ругайся сколько угодно. Ты хоть понимаешь, что значит их отказ? — Голос Карама донесся из-за газеты, где отец семейства прятался, пока Сарна говорила по телефону. До сих пор Карам не вмешивался в дела Найны и почти не разговаривал с ней, держась на почтительном расстоянии, что, впрочем, устраивало Сарну. Пока ей не понадобилась помощь мужа. Она попросила его поговорить с Кхалси. Он отказался. Карам не одобрял раболепное поведение жены. Уж слишком она заискивала перед Кхалси, а сейчас по телефону чуть ли не умоляла их передумать.

— Эти негодяи еще пожалеют, что отвергли нас!

— Опомнись. — Карам опустил газету. — Ведь это значит, что для Найны больше нет женихов. А виза у нее всего на три месяца. — Он посмотрел на девушку, которая сидела на ковре, скрестив ноги и потупив глаза. Ему стало почти жаль ее. — Осталось девять недель. Если до тех пор она не выйдет замуж, то вернется в Индию.

Наступила тишина, слова Карама повисли в воздухе. Найна прикусила губу и совсем поникла. Она недостаточно хороша, раз ее отвергают. Этого она боялась больше всего. От судьбы, видимо, не уйдешь. Да, Найну унизил отказ Кхалси, однако еще страшнее ей становилось при мысли, что Сарна ее разлюбит. Она не оправдала ожиданий. Она приехала в Лондон, чтобы мама ею гордилась, а вышло наоборот.