Убире, однако, не разделял его радости.

– Корабль? Возможно, наш звездочет ошибся, пытаясь постигнуть суть этого существа. Но во всем остальном он прав. Вы – предвестники конца света, а ваше прибытие предвещает наступление темной эпохи.

– Темная эпоха, конец света… Что это значит, по-вашему?

Старейшина печально улыбнулся.

– Сегодня, как и ровно пятьдесят лет назад, По-Толо завершил свой оборот вокруг Сиги-Толо. Завтра начнется праздник Сиги, самый важный для догонов. Повсюду на вершинах столовых гор вспыхнут огни, извещающие о начале торжеств. Они будут непрерывно гореть в течение пяти лет – периода, символизирующего цикл смерти и возрождения. Но есть и другой цикл, гораздо более длительный и важный. Он равен шестистам пятидесяти годам, и сегодня он также завершается. Согласно давнему пророчеству, начало следующего большого цикла ознаменуется прибытием по воздуху четверых посланников на летающем животном.

– Четыре всадника апокалипсиса… – прошептала Шарлотта.

– Но эти четверо, – продолжал Убире, – всего лишь предвестие. Следом за ними придут вооруженные непобедимым оружием люди – армия зла. Они захватят зеленый камень и унесут его с собой. Если это произойдет, осуществится и пророчество. Лишь через тысячелетие тьмы и хаоса мир очистится и возродится заново. За эти десять веков человечество подвергнется самому трудному испытанию за всю свою историю.

На вершине холма повисло молчание. Слова старейшины, словно каменная плита, опустились на плечи путешественников.

Первым нарушил тишину Гумбольдт:

– Остается надеяться, что это пророчество окажется ложным, как случается сплошь и рядом. Но, честно говоря, я уже начинаю жалеть, что мы отправились в путь на «Пачакутеке». – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла безрадостной. – Думаю, в следующий раз мы воспользуемся железной дорогой…

Часть 3 Всадник апокалипсиса

Путешествие верхом порядком утомило Макса Пеппера. Седалище невыносимо ныло, руки и ноги деревенели, затылок ломило, будто его обухом огрели.

Солнце поднялось над саванной и залило холмы густо-розовым светом. Отряд находился в пути уже довольно долго, но овеянных легендами столовых гор не было и в помине. Конечно, наивно было бы рассчитывать, что горы Гомбори начинаются сразу за Тимбукту, тем более, что, взглянув на карту, журналист обнаружил, что впереди еще двести километров пути по высохшей равнине.

Двести километров в седле среди нескончаемых песков, камней и гальки! Даже для опытного всадника многовато. И это одуряющее однообразие ландшафта!

С тех пор, как экспедиция покинула зеленые берега Нигера, Макс потерял ощущение времени. Все слилось в бесконечную серо-рыжую ленту. На привалах они торопливо ели, утоляли жажду, снова садились в седло и продолжали путь. Иногда Уилсон позволял им передохнуть несколько часов, но выспаться как следует никогда не удавалось. Даже беседы с Гарри Босуэллом в конце концов сошли на нет. Оба репортера теперь ехали молча, мрачно уставившись в покачивающиеся спины всадников, возглавлявших караван.

Пеппер чувствовал, что начинает клевать носом. Ночлег снова оказался слишком коротким, а его ложе чересчур жестким, и сейчас он с тоской вспоминал о ровных полах, удобной постели и крыше над головой.

Глаза его почти закрылись, когда впереди раздался резкий возглас. Джонатан Арчер, который обычно ехал в авангарде, теперь развернул коня и направлялся к ним.

– Всем спешиться! Живо!

Макс вздрогнул, вынырнув из полудремоты.

– Что там случилось?

– Берберы! Около дюжины. Направляются прямо к нам.

Уилсон придержал свою норовистую лошадь за поводья.

– Вооружены?

– До зубов!

Макс моментально очнулся. О воинственности берберов – кочевого народа, обитающего большей частью в таких странах, как Алжир, Марокко и Тунис, он был наслышан. Некоторые берберские племена, такие, как туареги, обитали в глубине Сахары и славились беспримерной отвагой и жестокостью. Если туареги решались совершить разбойничий набег на караван, то в живых не оставляли никого.

Репортер спрыгнул с седла и вместе с остальными побежал в укрытие – за песчаную дюну. Известно, что главной приманкой для берберов являются лошади. Среди кочевых племен эти животные невероятно высоко ценятся – в особенности такие превосходные породистые экземпляры, как серый в яблоках жеребец Джейбса Уилсона.

Макс еще не успел добраться до дюны, когда откуда-то справа прозвучал первый выстрел. Просвистела пуля, фонтанчиком брызнул песок.

– Они уже на расстоянии выстрела! – крикнул Арчер. – Идите сюда и разбирайте винтовки, если хотите показать этим дикарям, кто есть кто!

Раздался еще один выстрел, за ним еще один. Пули ложились довольно близко, но пока, насколько мог видеть журналист, никого не зацепило. Наконец Макс заметил противника. На гребне песчаной дюны, располагавшейся справа от них, показались несколько фигур в длинных темных накидках и синих платках, закрывавших лица.

– Пеппер, лучше бы вам укрыться и взять винтовку. Если будете продолжать там торчать, рискуете схлопотать пулю в лоб. Не забывайте, что имеете дело с первоклассными стрелками!

Журналист пригнулся и побежал к Арчеру, который выдал ему оружие. Винтовка Генри сорок четвертого калибра. Шестнадцать выстрелов в минуту, солидное и надежное оружие. И все же Макс не собирался никого убивать. Может, берберы отступят, если поймут, что имеют дело не с какими-то там торговцами, а с опытными солдатами.

Люди Уилсона моментально рассредоточились по близлежащим склонам и повели ответный огонь. Вокруг загрохотало, и вскоре над дюнами уже висело облако порохового дыма. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь него.

Вскоре появились первые раненые. Макс услышал болезненный возглас Руперта, рослого и грузного парня, в прошлом – докера в Ливерпуле. Руперт сидел на песке, держась за ногу. На его светлых брюках расползалось темное пятно, постепенно увеличиваясь в размерах.

Берберы тем временем подбирались все ближе. Положение экспедиции было крайне невыгодным: приходилось стрелять вверх, тогда как кочевники вели огонь с гребней песчаных возвышенностей.

Внезапно Макс почувствовал тупой удар. Невидимая сила отшвырнула его на несколько метров, и репортер рухнул на песок. К нему сразу же бросился Гарри.

– С тобой все в порядке?

– Да все нормально, – репортер с удивлением разглядывал собственные ноги. – Подними мою наплечную сумку, пожалуйста. Проклятые разбойники, эта штука обошлась мне в четыре марки, а теперь в ней здоровенная дыра. Ты заметил, кто в нас стрелял?