продолжает поглощать меня. Я не могу больше терпеть ни секунды его натиска, но в то же время я умру, если он остановится. Я теряюсь, готовая взорваться, когда его пальцы выскальзывают из меня. Он медленно, долго лижет мою щель, а затем его рот исчезает. Мои глаза распахиваются.

Освещение в комнате скудное, только лунный свет, проникающий через маленькое окно, падает на фигуру Драго. Он стоит у изножья кровати и расстегивает рубашку, глядя на меня. Я люблю наблюдать за своим мужем, когда он надевает одежду, потому что он делает это медленно и методично, каждое движение просчитано. Но гораздо, гораздо больше мне нравится наблюдать за тем, как он снимает одежду.

Драго сбрасывает рубашку на пол и начинает расстегивать молнию на джинсах. Я смотрю на его широкие плечи и рельефную грудь, и моя мокрая киска пульсирует от желания. В тот момент, когда я вижу его огромный член, мой разум теряет сознание. Тишину заполняет странный рычащий звук, и только через мгновение я понимаю, что он исходит от меня. Я вскакиваю с кровати и несусь прямо на мужа.

Его большие руки обхватывают меня под бедрами, крепко сжимают, и в следующую секунду я прижимаюсь спиной к стене у окна. Лицо Драго нависает над моим, его глаза буравят меня. Его дыхание медленное. Глубокое. Я обхватываю его за шею и запутываюсь пальцами в его волосах. А потом дергаю. Ноздри Драго раздуваются, дыхание учащается.

— А ты также рассказываешь своему дону подробности того, как я трахаю тебя?

Я улыбаюсь.

— Возможно.

Драго скрежещет зубами. Даже при слабом освещении я вижу, как дергаются мышцы его челюсти. Я скольжу одной рукой к его шее, а другой провожу кончиком пальца по линии его подбородка, пока не добираюсь до уголка рта. Мне хочется, чтобы он поцеловал меня прямо сейчас. Это отличается от секса. Секс с Драго Поповым — это опыт, превосходящий все, с чем я когда-либо сталкивалась. Он грубый, злой и неапологетичный. Но когда меня целует мой муж, я чувствую, как его губы на моих губах неустанно соблазняют мой разум и заставляют его тлеть. И это пугает меня до смерти.

— Иногда мне хочется убить тебя, Сиенна.

Он прижимается своим ртом к моему, вгоняя в меня свой член. И моя киска, и мой мозг сгорают.

Глава 16

Дом Артуро ДеВилля расположен в элитном районе. Достаточно близко от всего важного, но в то же время вдали от сумасшествия субботнего вечера. По крайней мере, настолько, насколько это позволяет жизнь в Нью-Йорке. Я останавливаю мотоцикл перед железными воротами и поднимаю защитный козырек. Глядя прямо в камеру, я нажимаю кнопку вызова. Через несколько мгновений ворота отъезжают в сторону.

Я паркую мотоцикл и направляюсь к входной двери, где стоит брат Сиенны и смотрит на меня.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — спрашивает он сквозь зубы.

— Мы что, собираемся обсуждать дела на твоем крыльце?

Артуро оценивающе оглядывает меня, затем поворачивается и направляется в дом. Я следую за ним через просторную гостиную. Несмотря на свои размеры, комната кажется неожиданно уютной, как дом. Большая книжная полка, удобный кожаный диван, пианино в углу. На стенах висят фотографии, на большинстве из которых изображены Сиенна и ее сестра.

Артуро обходит барную стойку, разделяющую пространство, и входит в кухню, направляясь к плите.

— Что ты хочешь? — спрашивает он, добавляя немного приправы к тому, что готовится на гриле.

Я перемещаюсь к барной стойке и сажусь на самый дальний справа барный стул, располагаясь так, чтобы его лицо было в поле моего зрения. У босса глубокий голос, который я слышу без проблем, но я не рискую, когда речь идет о бизнесе.

— Один из наших складов загорелся, — говорю я. — Мне нужно больше товара.

— Сколько?

— Полтонны, как минимум.

— Шесть недель, — говорит он, переворачивая стейки.

— Мне это не подходит. Мне нужно, чтобы она была здесь через десять дней.

Артуро подцепляет вилкой кусочек сыра с тарелки с антипасто и кладет его в рот, наблюдая за мной, пока он жует. Игры во власть — итальянцы их просто обожают.

— Я могу доставить их в ближайшие выходные, — говорит он с ухмылкой, — но к обычной цене мне придется добавить 30-процентный взнос за срочность.

— Это очень дорого. Все члены твоей семьи получают такую цену, или я особенный?

Артуро бросает вилку в раковину и пересекает кухню с яростным выражением лица.

— Ты не моя гребаная семья.

— Я женился на твоей сестре. Там, откуда я родом, это считается "семьей". — Я наклоняю голову в сторону, удерживая его взгляд. — Но опять же, там, откуда я родом, никто не смог бы заставить меня отдать свою сестру незнакомому человеку. Скажи мне, Артуро, ты тоже позволяешь своему дону указывать тебе, когда тебе можно помочиться, или ты можешь принять это решение сам?

Я не замечаю ножа, пока он не оказывается на полпути к моему лицу. Я блокирую его руку, отводя прямой удар в глаз, но в итоге получаю длинный порез по щеке. Схватив запястье Артуро одной рукой, я хватаю его за волосы на затылке другой и прижимаю его лицо к деревянной барной стойке между нами. Он рычит и снова направляет нож к моей голове. Я отпускаю его волосы, хватаю его руку с ножом и выкручиваю. Я не слышу звука щелчка, но, судя по вою Артуро, я сломал ему запястье.

Мощный удар в подбородок заставляет меня откинуть голову в сторону. Делаю шаг назад и трясу головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Я думал, этот сукин сын — правша.

Артуро огибает барную стойку и бросается на меня. Я уклоняюсь от левого хука, направленного мне в лицо, и упираюсь локтем ему в грудь, но тут же задыхаюсь, когда он бьет меня коленом в живот. Выпрямившись, я хватаю его за рубашку и бью его о ближайшую стену. Затылком он ударяется об одну из больших картинных рам, которая падает и разбивается вдребезги.

— Этот разговор должен был состояться до подписания свидетельства о браке, знаешь ли. — Я сплевываю кровь в сторону, а затем наношу удар ему в живот. — Но твоя сестра теперь моя. И ты ничего не можешь с этим поделать.

— Если бы я знал, какой ты больной урод, я бы никогда не позволил Сиенне выйти за тебя замуж.

— Я не хуже других мужчин в нашем мире. Взгляни на своего дона. Рассылает части тела по почте в качестве предупреждения.

— Ага. А ты просто прибиваешь людей к стенам и вырезаешь