В этот раз не было никакого постепенного «затуманивания». Ненавистный транс охватил его за одну секунду, и вчерашний приступ показался разминкой перед главным действом.

Привалившись к капоту Камри, он взялся за пальто, расстегивая его, чтобы вдохнуть немного воздуха… на него нахлынуло видение, которое представляло собой скорее повторяющийся снова и снова звук, а не изображение: выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом. Выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом…

Когда его колени подогнулись, и он рухнул на асфальт, он отчаянно пытался сохранить сознание, цепляясь разумом за первое попавшееся воспоминание… оно было о том времени, когда у него случился первый приступ. Ему было одиннадцать, а видение вызвали часы, женские часы, которые он увидел в витрине ювелирного магазина в центре. Он был на экскурсии учащихся со своим одноклассником в Художественном музее Колдвелла, и, проходя мимо магазина, он заглянул в витрину.

Часы были серебряными, и когда солнечный свет попал на них, его глаза уловили вспышку, и он тотчас же остановился. Кровь на часах. На часах была ярко-красная кровь.

Когда он старался понять, что он видел и почему почувствовал себя столь странно, женская рука потянулась за часами на витрине. Позади нее стоял мужчина со счастливым выражением на лице, покупатель….

Но парень не мог купить часы…. Тому, кто оденет их, суждено умереть.

С силой, доступной только при охватившей все тело панике, Вин вырвался из транса и кинулся в магазин. Но не так быстро, как следовало. Подоспела одна из учительниц и поймала его прежде, чем он смог что-либо сказать, и когда он пытался добраться до мужчины с часами, его просто вытащили за шкирку и приговорили к ожиданию в автобусе, пока остальные были на экскурсии.

Видение не сбылось.

Точнее, не в тот момент. Но, семь дней спустя, Вин был в школе и увидел одну из тех учительница в кафетерии, с чем-то, похожим на те часы, на запястье. Она красовалась ими перед коллегами, рассказывая об ужине в честь дня рождения, который она провела прошлый вечером со своим мужем.

В это мгновение, луч солнечного света пробился со спортивной площадки через окно, привлекая внимание Вина… и потом он снова увидел кровь на часах, и ее было больше.

Вин свалился прямо на линолеум в кафетерии, и когда учительница побежала и склонилась над ним, чтобы помочь, он увидел с впечатляющей ясностью автомобильную аварию, в которую она попадет: ее голова ударится о рулевое колесо, повреждая изящное лицо при ударе.

Схватив ее за платье, он пытался сказать ей, чтобы она пристегнула ремень. Попросила мужа заехать за ней. Поехать другим маршрутом. На автобусе. Мотоцикле. Пойти пешком. Но с его губ слетали лишь случайные слова…. Хотя, по ужасу на лицах склонившихся над ним учеников и учителей он предположил, что они понимали каждое его слово.

После этого его отправили в медицинский кабинет, и когда позвонили его родителям, им сказали, что нужно сводить Вина к детскому психиатру.

А учительница… милая, молодая учительница с заботливым мужем умерла в тот день, после полудня, на пути домой из школы, с новыми часами на руках.

В автомобильной аварии. И она не пристегнула ремень.

Когда Вин услышал об этом следующим утром в классе, он разревелся. Конечно, большая часть детей начала плакать, но с ним все было иначе. В отличие от остальных, он мог повлиять на произошедшее.

После этого все изменилось. Его слова предсказали смерть… учителя нервничали рядом с ним, ровесники либо чурались его, либо насмехались. Отцу приходилось пинками отправлять его в школу.

Внезапно, Вин потерял ход мыслей, прошлое поглотил приступ, охвативший его разум и тело, его сознание медленно отступало…

Выстрел. Раздавшийся выстрел отдавался эхом. Кто-то упал. Упало тело с грозовым громом…

Прежде чем он вырубился, видение кристаллизовалось в его мыслях, из звука в подлинные картинки… ветер построил замок из Песка: он увидел Марию-Терезу, которая закрывалась руками, будто пыталась защититься от чего-то, в глазах застыл ужас, а рот открылся в крике.

И потом он услышал выстрел.

Через час после того, как появились Эдриан и Эдди с парой свободных рук, Джим перекинул ногу через свой байк и повернул ключ. Поставив подошву рабочих ботинок на педаль переключения передач, и опускаясь на нее всем весом, Джим не особо верил, что развалюха заведется… и тут раздался фирменный рев Харлея.

Когда Джим нажал на дроссель, двигатель под ним завибрировал, и мужчине пришлось крикнуть.

– Господи, Эд, ты сделал это!

Эд ухмыльнулся, вытирая грязные руки о бархатное полотенце.

– А то! Прокатись на нем, проверим тормоза.

Джим выкатил байк из гаража, прямо под солнце.

– Я за шлемом схожу.

– Шлемом? – Эдриан забрался на свой мотоцикл. – Никогда бы не подумал, что ты был Скаутом-орлом.

Джим вернулся со шлемом в руках.

– Остерегаться травмы головы – еще не признак бабского поведения.

– Подумай о ветре, развевающем твои волосы, приятель.

– Или об электронике, которая после будет поддерживать твою жизнь.

– Я возьму собаку, – сказал Эдди, усаживаясь на свой байк и протягивая руки. В это мгновение маленький дружок оттолкнулся от земли и приземлился на кожаное сиденье мотоцикла.

Джим нахмурился, не одобряя это.

– Что, если ты попадешь в аварию?

– Не попаду.

Будто законы физики его не касались.

Джим только собрался послать его с этой затеей, когда заметил, в какой восторг пришел Пес, оказавшись «на борту»: он царапал коровью кожу, будто от блаженства у него чесались пятки, и вилял хвостом так быстро, как позволяла задница.

К тому же, когда здоровяк взялся за руль, Пес оказался прямо между его рук.

– Будь осторожней с моим чертовым псом. Поранишь животное, и нам не избежать разборки.

Отлично, сейчас он превращается в хорошего хозяина, не так ли?

Надев шлем и натянув косуху, Джим оседлал байк. Выжал газ. Агрегат выдал угрожающий, низкий рев, и мощь всех лошадей прокатилась по телу Джима.

Блин, какой бы Эдриан ни был занозой в заднице, в двигателях он разбирался. Может, лишь поэтому Эдди терпел его под своей крышей.

С несказанным «ну, в путь», троица двинулась навстречу солнцу: Эдриан – впереди, Эдди с собакой – позади.

Байк Джима в действии оказался воистину волшебным, абсолютно беспардонным зверем, и пока они ехали по сельской местности, Джим успел прочувствовать мотоцикл.

И, черт возьми, не нужен ветер, чтобы почувствовать себя свободным.