Представьте себе мир, в котором люди утратили это глубинное, основанное на моделях знание о сознании. Вместо него в нас встроили альтернативную схему. Мы не впали в безразличие подобно людям с тяжелыми повреждениями мозга. Мы все так же в состоянии действовать как автономные существа, учиться, учитывать свои интересы и принимать разумные решения, но все это мы делаем без малейшего понятия о сознании. Мы становимся независимыми сущностями, у каждой из которых есть собственные интересы, а с другими людьми обращаемся как с объектами. Нам не удается по-настоящему сотрудничать, хотя и хватает ума догадаться, что сотрудничество дает преимущества, – но мы больше не способны понимать, что у других людей есть сознание, а значит, и не можем угадывать психические состояния друг друга или координировать наши мысли, цели и действия. Убийство становится столь же обыденным, как отодвигание с дороги препятствия, потому что теперь мы неспособны понять ценность чужого сознания. Мы превращаемся в цивилизацию умных, целеустремленных монстров.

Так выглядит мир несознающих, но умных машин, и этот мир мы создаем прямо сейчас. Я бы предпочел жить в мире машин, которые знают, что такое сознание, и могут приписать его и мне, и другим людям, – равно как сегодня я благодарен за то, что живу в мире, где сознание могут приписывать друг другу люди.

Я не утверждаю, что сознание – чудотворный компонент, и стоит только добавить его в машину, как она станет вести себя этично. Всем известно, что среди нас есть и люди-человеконенавистники, социопаты и агрессоры. Все они обладают сознанием и, наверное, знают, что те, кому они причиняют боль, тоже сознательны. Но это потерянные кусочки огромной мозаики. Они всегда в меньшинстве, поскольку человечество по сути своей – просоциальный биологический вид. Каждый раз, входя в супермаркет, я полагаюсь на то, что окружающие будут более-менее соответствовать социальной матрице. Эволюция дала нам несовершенное, но статистически довольно неплохое решение проблемы социальной слаженности. Именно наше гиперсоциальное мышление удерживает человечество на плаву и отличает нас от менее сговорчивых и более враждебных биологических видов. У этой способности, скорее всего, много разных источников, но она была бы невозможна без внутренней модели, сообщающей нам, что сознание есть и у нас, и у других.

Раз уж мир гонится за созданием машин, подобных человеку разумом и автономностью, а то и превосходящих его по этим параметрам, мне кажется, нам стоило бы дать этим машинам и какие-нибудь очеловечивающие их черты, чтобы у них был шанс интегрироваться с нами. Почему бы не попробовать то же решение проблемы социального сотрудничества, которое эволюция нашла для нас? Если теория схемы внимания верна, то создание искусственного сознания – один из самых полезных шагов, которые мы можем сделать, чтобы снизить технологические риски, грозящие нам в будущем.

Вечно жить я не желаю. Мне всегда казалось, что если в жизни есть смысл, то он должен заключаться в том, чтобы внести свой полезный вклад в общество, а если жить вечно, то мы скорее станем забирать, нежели вкладывать. А еще станет скучно. В компьютерной игре, если не рискуешь погибнуть, пропадает все ощущение опасности, весь азарт – и в душу вползает апатия. Ну, мне так кажется. Может быть, на склоне лет я пересмотрю свое сегодняшнее мнение. Но правда в том, что многие люди – может быть, большинство – хотят жить неопределенно долго, и технологии развиваются в этом направлении. Я не имею в виду медицинское бессмертие, которое, судя по всему, физически недостижимо. Я имею в виду оцифровку психики – перенос личности, сущности человека, содержания мозга на искусственный носитель. Рано или поздно люди изобретут посмертие, и тогда человеческий разум сможет жить неопределенно долго в имитации Вселенной и станет взаимодействовать с реальным миром при помощи видеосвязи или робототехнических приспособлений. Жизнь полна странностей, но из всех странных вещей, с которыми я столкнулся в окружающем меня мире или в своих мыслях, страннее всего, пожалуй, перспектива компьютерного посмертия.

Если верна теория, над которой я работал последнее десятилетие, то все содержание психического мира – воспоминания, эмоции, личность, даже само сознание – результат работы физических механизмов мозга, который можно скопировать. Нам нужно научиться сканировать мозг в достаточном разрешении, чтобы создать его имитацию, искусственный дубликат его данных и алгоритмов, который сможет пережить биологическую смерть человека. Я отнюдь не хочу обесценить этим утверждением сложность человеческого устройства. Как я уже говорил, разум – это скульптура из триллионов информационных нитей, постоянно меняющаяся и прекрасная в своей сложности. Но в ней нет ничего настолько загадочного, чего нельзя было бы скопировать на другой информационный носитель – как сейчас это можно сделать с файлами для переноса их с одного компьютера на другой.

Многие специалисты считают, что технология переноса личности на искусственный носитель уже на подходе[235]. Мне сроки видятся не столь радужно. С одной стороны, все связанное с информационными технологиями развивается с поразительной скоростью. С другой стороны, все связанное с пониманием и сканированием устройства мозга продвигается намного медленнее. И все же неизбежно, что в один прекрасный день мы изобретем эту технологию. Нам могут потребоваться сотни лет или, напротив, это случится раньше, чем я ожидаю, но в целом технологические тенденции и человеческие устремления указывают в этом направлении.

Описанная задача принципиально отличается от создания искусственного сознания. Она требует меньших знаний о том, как взаимодействуют друг с другом различные компоненты мозга, поскольку не нужно конструировать их с нуля. Все, что от вас требуется, – скопировать уже существующий мозг. Нет особой нужды разбираться, почему он устроен так, как устроен, – достаточно сделать точную его копию. Главная сложность таится в том, что копирование мозга требует невероятно высокого уровня детализации при сканировании.

Чтобы построить успешно функционирующую машину по переносу психического мира, сначала нужно определить в мозге минимальный набор данных, которые содержат суть личности. Большинство нейробиологов считает, что обработка информации в мозге выполняется в основном нейронами, которые соединяются друг с другом синапсами – специализированными контактными участками, позволяющими информации идти управляемым потоком от нейрона к нейрону. Человеческий мозг содержит порядка 86 млрд нейронов[236]. В нем может находиться примерно 100 трлн синапсов, а возможно, даже на порядок больше.