Такие жертвоприношения стали традиционными. Но когда у князей пропал четвёртый наследник, они возмутились. Асунта успокоил их. «Это всё делалось помимо моей воли. Виновники схвачены. Приезжайте в столицу, и я отдам их на ваш суд». Несколько князей заподозрили неладное и не явились в столицу. Но большинство приехали и собрались в зале суда, где им действительно были представлены десять человек из ближайшего окружения Асунты. Пока Асунта выслушивал обвинения в их адрес, «опричники» расправились с охраной и свитами князей. Выслушав жалобы, Асунта сказал: «Хорошо. Больше они не будут приносить в жертву Великому Кабану ваших детей. Они будут приносить ему в жертву вас самих!» Князья были схвачены и брошены в подземную темницу. В тот же день во чрево Великого Кабана был загружен самый старший из них. Прочим было объявлено, что их будут приносить в жертву по одному в год, в день памяти старого царя. А до той поры они будут сидеть в темнице.

Все княжества Асунта взял в свой обиход. Одновременно он отправил послания князьям, не явившимся на суд. Этими посланиями Асунта объявлял, что берёт все княжества под свою руку и устанавливает по всему государству свою единодержавную власть. Пять князей, устрашенные, сразу признали власть Асунты и отказались от своих прав. Но семеро покориться не пожелали. Асунте только того и надо было. Судьба непокорных княжеств была ужасной. Колонны «опричного» воинства вторглись на их земли, сметая всё на своём пути. Тем, кто пытался сопротивляться или бежать, пощады не было. Путь «опричников» был отмечен виселицами, кольями, кострами и рвами с закопанными заживо людьми. Три княжества пали в течение одной недели, а их князья отправились в подземелье столичной тюрьмы дожидаться своей очереди на жертвоприношение.

Но четыре княжества объединились и под общим руководством князя Феллана сумели организовать сопротивление «опричной» армии. Асунта был готов и к такому повороту дела. Он начал боевые действия против Феллана по всем правилам венного искусства. И ему неизменно сопутствовал успех. Да и могло ли быть иначе? Ведь почти все опытные воины за эти годы перешли в царский обиход. Феллану почти не на кого было опереться, и он терпел одно поражение за другим.

Вскоре в руках Феллана остался последний укреплённый город, осаждённый войсками Асунты. После месячной осады Феллан попытался вступить в переговоры. Он направил к Асунте десять самых знатных горожан во главе со своим сыном. Асунта связал послов, уложил их в гнёзда катапульт и выстрелил ими в город. В руки княжеского сына он вложил свой ответ. Он всячески поносил и оскорблял мятежников, давая понять, что ни о каких переговорах не может быть и речи. Завершалось это послание так: «Тебя же, князь Феллан, высоко ценя твоё мужество, я обещаю не приносить в жертву Великому Кабану, при условии, что ты сам спрыгнешь с самой высокой башни крепости». Так и получилось. Через неделю Асунта взял город штурмом, и князь Феллан, защищаясь до конца, был вынужден спрыгнуть вниз с верхней площадки башни. Асунта разрушил город до основания, а всех оставшихся в живых жителей обратил в рабство.

Асунта стал единодержавным диктатором, а культ Великого Кабана — единой религией государства. Все недовольства и попытки мятежа подавлялись с невиданной доселе жестокостью. Государство укреплялось и развивалось.

Через десять лет об него, как об утёс, разбилось нашествие восточных завоевателей. Воодушевлённый победой Асунта предпринял ряд успешных завоевательных походов. Он покорил всю Европу, Северную Африку и Азию, вплоть до Гималаев. И повсюду он в первую очередь разрушал старые храмы и казнил священнослужителей. На центральных площадях завоёванных городов устанавливалось медное изваяние Великого Кабана. Все другие верования преследовались самым жестоким образом. Наследники Асунты продолжали его политику жестокого правления и религиозной нетерпимости. Разумеется, в таких условиях не могло и речи быть о зарождении христианства. На многие века воцарился фашистский режим, и развитие цивилизации затормозилось.

Советский Союз и Китайская Народная Республика находились в состоянии необъявленной войны. Тысячекилометровая граница кровоточила. Провокации, перестрелки, взаимные выходы разведовательно-диверсионных групп на сопредельную территорию не прекращались ни на одну неделю. Китай вполне серьёзно претендовал на солидную часть Советской территории и готовился к полномасштабной войне. В таких условиях советская спутниковая разведка обнаружила передвижение нескольких соединений в зону, граничащую с Читинской областью. Рельеф и прочие условия местности позволяли китайской армии, в случае успешного форсирования Аргуни, прочно закрепиться на советской территории и накопить на захваченном плацдарме достаточно сил для броска к Чите, Байкалу или на восток.

Необходимо было срочно установить состав соединений, их готовность к боевым действиям, предполагаемое направление и время удара. С этой целью было подготовлено несколько групп. Одну из них должен был возглавить старший лейтенант Седов. В группу входили старший сержант Лавров и пять солдат-разведчиков из гвардейского мотострелкового полка, расположенного в сорока километрах от границы. Именно эта группа могла добиться наибольшего успеха и доставить самую ценную информацию. Но накануне перехода границы китайцы заминируют проход между сопками, по которому разведчики часто углублялись на их территорию. Идущий во главе группы Седов будет тяжело ранен, и старшему сержанту не останется ничего, кроме как прервать выполнение задания и возвращаться назад. Но тут возникало сразу несколько вариантов, один из которых позволял разведчикам вернуться не с пустыми руками.

Здесь я прервала просмотр поступивших задач и отвлеклась на обед. Не успела я покончить с этим делом, как на связь вышла Кристина.

— Кэт, ты не слишком занята? Сможешь уделить мне час для разговора. Появилась интересная мысль, но без твоей помощи у меня ничего не получится.

Я бросила взгляд на столик с материалами. Время с ними, успею.

— Ну, конечно, Крис! Я всегда к твоим услугам. Где встретимся, у тебя?

— Нет, я сейчас — в здании Совета. Приходи в кафе «Бриз» на набережной.

Через десять минут мы с Кристиной сидели за столиком на веранде кафе и любовались морским пейзажем. Кристина, потягивая из высокого бокала лёгкое вино, излагала мне свою, действительно интересную, идею. По её словам выходило, что единожды открывшийся, пусть даже спонтанный и даже на несколько секунд, межфазовый переход, оставляет заметный след, возмущение в темпоральном поле Фазы. А раз так, то имеется возможность установить: куда эти переходы вели, когда и в течение какого времени они действовали, и сколько людей и в каком направлении по ним прошли. Когда до меня дошел смысл идеи, я несказанно обрадовалась.

— Значит, есть возможность восстановить путь любого хроноагента, случайно попавшего в лабиринт спонтанных переходов и оказать ему помощь. Крис, ты — гений!

Кристина отмахнулась ручкой, затянутой в блестящую черную перчатку, и снова наполнила наши бокалы.

— Скажешь, тоже, гений! Это просто мысль, да к тому же ещё и не зрелая. Без точных расчетов и надлежащего программного обеспечения здесь ничего не сделаешь. Ты, как? Возьмёшься за это? У тебя должно получиться.