– А не желаете ли свеженького жаркого, джентльмены? – поинтересовался старик. – Тогда помогите-ка мне её разделать.

Акулу ели два дня, и в варёном, и в жареном виде. Длинный хвост посолили и подвесили коптить – угостить тех, кто остался на Локке. А вспомнив о них, стали собираться домой.

Возвращаясь, мы совсем не пользовались компасом: отчётливая и явная, на горизонте перед нами поднималась вверх чёрная ниточка дыма.

Мы продолжали работать на поле и угольной плантации, только заняты были четыре дня в неделю – больше просто не было нужды. Остальные три дня придумывали себе занятия, кто как мог. Ну а кто не мог – купались, ели и спали. И, безусловно, маялись от тоски.

Кто первый заметил – сейчас не вспомню, но замечено было: стали вдруг исчезать мальчишки и Нох. Быстро, не разбирая вкуса, поглощали еду, улепётывали на скалу и там пропадали до самого вечера.

– Что это вы там ищете? – пристал было к ним хмурый и подозрительный Джоб.

– Оставь их, – сказал я ему. – У ребят есть тайна – и это очень хорошо. Меньше скучают по отцу и по дому.

Но не умеющий ничем себя занять, а потому вечно хандрящий Джоб не успокоился. Как-то он, пробравшись тайком на скалу, попробовал подсмотреть за таинственной троицей, но тут же спустился в дом ругающийся, раздражённый, с ног до головы залепленный склизлыми пятнами мокрой глины.

– Если вспомнить их стрелы с огоньками, – смеясь, сказал ему Робертсон, – то можно было догадаться, что мальчишки умеют быть меткими!

А любопытство наше возросло, и стало уже общей темой для разговоров. Мы бы долго ещё строили догадки, но нам помог разразившийся вдруг дождь. Позавтракав, старик и близнецы потоптались по террасе, хмуро поглядывая на небо, вполголоса посовещались:

– А в комнате будет темно?

– У, там неудобно.

– Площадка, где Жук – тоже под дождём.

– Может, тогда здесь, на кухне?

– А будут мешать?

– Попросим Мэри, она всех прогонит.

– Миссис Бигль, – учтиво обратился Нох к хозяйке кухни. – Можно нам посидеть здесь, на террасе, за столом?

– Да уж сидите, куда вам в дождь-то, – разрешила она.– Вот только дайте я вам стол вытру.

“Ага!” – подумал я и скрылся в сторонку. А близнецы между тем быстро достали квадратную доску, раскрашенную чёрными и белыми клетками, и высыпали на стол две пригоршни вылепленных из глины человечков, обожжённых и раскрашенных так же в чёрный и белый цвета. Замелькали их цепкие пальцы, выхватывающие человечков из общей кучи и расставляющие их на доске – чёрных на одном краю, белых – на другом. Затем они склонились над доской, затихли и стали по очереди передвигать глиняные фигурки.

Я тишайшим образом приблизился и сел рядом с Нохом. Малыши молча распоряжались человечками, потирали лбы, сопели.

– Так не может король прятаться за башню! – завопил вдруг Эдд, хватая Корвина за руку.

– Может, может! – уверял тот, вскидывая призывно блестящие глаза на Ноха. Тот огорчённо хлопнул себя по коленям:

– Вот горе ученики! Сколько вам говорить! Корвин, ты станешь бежать к башне через поле, по которому стреляют?

– А здесь-то кто стреляет? – метнулся к доске озадаченный взгляд.

– Мой солдат на слоне! – победно воскликнул Эдд, указывая на стоящую вдалеке фигурку.

– Ах ты, правда, – нахмурился Корвин.

– Это что же такое, – не выдержав, спросил я у Ноха.

– Совсем простая игра, – ответил тот, не отрывая глаз от доски. – Её придумали в Индии, очень давно.

– Тысячу лет назад! – сообщил Корвин и тут же добавил: – Проиграл, сдаюсь.

– Тут, как я понимаю, два войска?

– Два войска, два короля, – заговорил Нох, а мальчишки стали быстро показывать мне и ставить на доску фигурки.

– Рядом с королём – его сын. Король старый, ходит медленно, но он мудрый. А сын быстрый и сильный, но молодой, и слушает советы отца. По бокам от них – два солдата на слонах, потом ещё два – на конях, и на краях – две башни. Всего – восемь. И перед ними – ряд из восьми пеших солдат.

– Ходят по очереди? – продемонстрировал я наблюдательность.

– Точно так, и белые всегда ходят первыми.

Журчали негромкие голоса, постукивали о дерево фигурки. Я с неподдельным интересом вникал в тайны и хитрости игры. Когда мы устали и подняли головы, то увидели, что все наши друзья стоят вокруг и так же внимательно и молча слушают.

Игра захватила нас всех мгновенно и властно. У миссис Бигль потихоньку умыкнули пару кухонных ножей, и вскоре каждый обзавёлся собственным набором выструганных из дерева фигурок. Доски делать не стали, нашли простой выход: на нашем длинном обеденном столе нарисовали четыре больших клетчатых квадрата, и после каждой трапезы, с нетерпением дождавшись, когда будет убрана посуда, мы высыпали на стол человечков и склоняли над ними головы.

Вскоре распределились силы. Нох был непобедим. На втором месте были я и, как ни странно, Алис. Затем шли Эдд, Оллиройс, Корвин, Бэнсон и Даниэль. Остальные выигрывали крайне редко. Но выигрывали! И эти моменты были для них настоящими праздниками.

Время шло. У нас царили мир и покой. Все работы находились в полном порядке, мы не беспокоились о своём выживании, так как сумели обеспечить себя всем необходимым, и не только себя. Бывшие пираты также вели сносный образ жизни – единственно, они не были так дружны и трудолюбивы, как мы. Они теперь работали на выжигании угля, а мы за это снабжали их едой и одеждой.

И, конечно же, каждый день мы зажигали костёр на вершине скалы.

Этот день ничем не отличался от предшествующих. (Разве что был нерабочим.) Тихий рассвет, умывание, мирный завтрак, после которого кто-то ушёл по своим делам, а большинство сидело за столом над фигурками.

Так прошёл час или два.

Вдруг примчался Эдд и завопил:

– Мистер Том, там Джоб… Он… Скорее!

Мы бросились бежать по сумрачному коридору, и я на бегу торопливо спрашивал:

– Где Джоб?

– Возле Жука!

– Что он? Упал со скалы?

– Нет.

– Поранился?

– Да нет же…

А вот и Джоб. В первое мгновение я не понял, что происходит. Он стоял возле Жука, и толстой палкой что было силы колотил по натянутому канату, отчего тот издавал басовитый гул, вроде гигантского шмеля. Но вот Джоб, шатаясь, повернулся в сторону нашего топота, и я с недоумением понял, что он безобразно, чудовищно пьян.