Я слышала, что вечером после завершения выборов вы хранили полное молчание. Что это было для вас — осознание важности момента?

Думаю, да, это был грандиозный момент. Я делал много больших и важных дел, но ничего подобного у меня никогда не было. Это грандиозно, это колоссально, это поразительно.

И у вас как будто перехватило дыхание? Не могли говорить?

Не… немного, да. Думаю, мне стало понятно, что теперь для меня начинается совершенно иная жизнь.

Вам позвонила Хиллари. Расскажите нам об этом телефонном разговоре.

Да, Хиллари звонила, и состоялся прекрасный разговор, хотя я могу представить, насколько трудно ей было звонить. Для нее даже труднее, чем было бы для меня. А для меня поражение стало бы очень и очень трудным моментом. Она была предельно любезна. Она сказала: «Поздравляю, Дональд, вы молодец». А я ответил: «Я хочу от всей души вас поблагодарить, вы были великолепным соперником». Она — очень сильная и очень умная.

А как насчет Билла Клинтона? С ним вы говорили?

Да, он позвонил на следующий день.

Действительно? И что он сказал?

На самом деле, он звонил вчера вечером.

Что он сказал?

Он… он был чрезвычайно любезен. Он сказал, что гонка была изумительная. Одна из самых поразительных, из тех, что он видел.

Он так и сказал?

Он действительно был очень и очень любезен.

Это была довольно отвратительная кампания. Вы сожалеете о чем-то из того, что вы говорили о Клинтон?

Ну, отвратительной она была с обеих сторон. Я имею в виду: они вели себя жестко, и я вел себя жестко. Сожалею? Ну, я с вами сейчас сижу здесь, и мы намерены очень многое сделать для своей страны. Мы намерены снова сделать Америку великой. С этого лозунга мы начинали, и на этом мы стоим. Есть так много…

Так что, никаких сожалений нет?

Я не могу сожалеть. Нет. Конечно, хотелось бы, чтобы все было мягче, чтобы все было учтивее, чтобы больше речи шло о политике, обо всем, о чем надо говорить. Но… но я скажу так: я этим очень горжусь, и это была колоссальная кампания.

Мы можем поговорить о вчерашней встрече с президентом Обамой?

Конечно.

[Барак Обама: мы говорили о внешней политике, мы говорили о внутренней политике.]

90 минут. Так было по плану? Или 15 минут?

15 максимум.

Это должен был быть просто короткий разговор, однако он продлился почти полтора часа. Но говорить можно было и все четыре часа. Что я хочу сказать? Просто очень трудно было прервать его, так как нам надо было очень многое высказать. И он сказал мне и хорошие вещи, и плохие вещи, и то, что сейчас мне кажется весьма жестким…

Например?

Ну…

Приведите нам несколько конкретных примеров.

Ну, я не хочу разглашать, но мы говорили о Ближнем Востоке, и это было трудно. Там сложная ситуация. Я хотел выслушать его мнение полностью, и мне удалось, знаете ли, узнать значительную часть его точки зрения.

Так, и что?

Мне понравилось, так как я в ближайшее время унаследую все это. Мне он показался необыкновенным человеком. Очень умным и очень приятным. Великолепное чувство юмора, хотя мы говорили о непростых вещах, об очень трудных вещах. А еще мы говорили о победах, о таких вещах, по поводу которых у него очень хорошие чувства. Но…

Например?

Ну, прежде всего я хотел сосредоточиться… на Ближнем Востоке, на Северной Корее, на программе здравоохранения Обамы. Знаете, здравоохранение — в трудной ситуации.

Ну, я уверена, он просил вас не отменять эту программу.

Нет, он не просил меня, но он, знаете, он рассказал мне о ее достоинствах и о трудностях. И я понимаю это.

Вы казались очень сдержанным и рассудительным, когда сидели там, в Овальном кабинете. На вас что-то накатило или…

Да нет, я вообще человек трезвый и рассудительный. Мне кажется, пресса пытается сделать из меня какого-то другого человека. Человека немного сумасшедшего. Но я не такой. Я действительно не такой. Я очень трезвый и рассудительный человек. Это было уважение к должности, уважение к президенту. Я никогда с ним раньше не встречался, но мы очень хорошо поладили. И хотя я не во всем с ним соглашался, наша беседа получилась невероятно интересной.

[Барак Обама: Я хочу подчеркнуть, господин избранный президент, что мы намерены сделать все возможное, чтобы помочь вам вступить в должность, потому что, если вы сделаете это успешно, это будет успехом для всей страны.]

Не было ли какой-то неловкости и смущения с учетом того, что вы говорили друг о друге? Вы говорили, что он родился в другой стране, он тоже говорил про вас разные вещи, говорил, что вы… не имеете соответствующей квалификации…

Знаете, это было очень… очень интересно, потому что… потому что моя семья почти не спрашивала меня о том, как у нас получилось в первый раз.

Да.

Мы на встрече не обсуждали, что мы говорили друг о друге. Я говорил про него ужасные вещи, он говорил про меня ужасные вещи. Но мы не обсуждали, что говорили друг о друге.

А неловкость была?

Буду честен, с моей точки зрения, никакой неловкости не было. И это странно. Я вообще с удивлением говорю вам об этом. Да, знаете ли, это немного странно.

[Дональд Трамп: Спасибо, сэр.]

Кажется ли вам, что ваше избрание стало аннулированием его президентства?

Нет. Я думаю, случаются такие периоды, когда политики долгое время разочаровывают людей. Разочаровывают в вопросах занятости. Разочаровывают даже в вопросах войны. Знаете, мы ведем эту войну вот уже 15 лет…

Это был один из лозунгов вашей кампании.

Мы потратили на Ближнем Востоке 6 триллионов долларов. Шесть триллионов. На эти деньги мы могли бы дважды перестроить свою страну. Посмотрите на наши дороги, на наши мосты, тоннели, аэропорты — все обветшало и устарело. Мне кажется, это стало аннулированием того, что происходило гораздо дольше, чем его президентство.

Знаете, вы удивили всех, победив на первичных выборах, одержав верх над 16 или 17 республиканцами. И люди реально удивлены тем, что вы выиграли эти выборы. Удивятся ли люди, увидев, как вы ведете себя в качестве президента?

Знаете, я буду вести себя очень хорошо, но все зависит от ситуации, и иногда надо действовать жестко. Когда я смотрю на мир, смотрю на то, как в разных местах извлекают выгоду из моей страны, я говорю об этом, говорю с гордостью, что Америка должна быть превыше всего. Мы потеряли, мы теряем свою страну, но мы не должны так поступать. Вот почему я победил на этих выборах. Кстати, победил довольно легко, я легко одержал победу. Это было здорово, здорово.