– Ну, раз мы хотя бы трахаемся начистоту, то скажи, куда ты хочешь?

– Меньше слов, больше дела, – ответила она и потёрлась о меня бёдрами. – У тебя десять секунд, чтобы ты всё решил, Пол Коллинз. Иначе, я встану и уйду.

Я усмехнулся.

– Сегодня ты не встанешь, детка. Мне хватит трёх, – я рванул трусики обеими руками, откинул остаток тряпицы в сторону, и засадил ей так, что Рут застонала, дёрнулась в сторону, но в следующий миг сама толкнулась назад.

Раз, потом ещё раз.

Кажется, она собиралась выжать из меня в эту ночь всё, на что я был способен, а я делал всё, чтобы в ответ она кончала снова и снова, до тех пор, пока не попросит о пощаде.

Но она так и не попросила!

И это была лучшая ночь… Идеальная… Кажется, я, блядь, влюбился.

Рут

Я проснулась от боли и ломоты в теле. Ужасно хотелось воды и в туалет. Кое-как открыв глаза и скатившись с кровати, на которой лежала, я просто офигела от воспоминаний вчерашнего дня. А точнее, ночи.

Что произошло? Отчего меня ТАК накрыло?!

Я посмотрела на всё ещё спящего Пола. Голый, он лежал на кровати, и только край покрывала прикрывал его бёдра.

Господи, что мы вчера наделали? Кажется, шпион в моём лице провалил задание… Раз восемь так точно.

Я облизнула пересохшие губы и осмотрелась по сторонам.

Всюду были следы вчерашнего секса.

Сброшенный светильник с комода, сбитый ковёр, разбитая посуда, обрывки моих трусиков. Кажется, вчера ещё был секс в душе, где Пол сделал мне самый крышесносный куни. С ним я забыла обо всём, превратившись во что-то жуткое и ненасытное! И да, я хотела бы это продолжить, не будь он Полом Коллинзом.

– Прости, Фай, девственница из меня реально никакая, – шепнула я, глядя в зеркало на огромный засос у себя на шее.

Мне надо было валить отсюда, и побыстрее, пока Коллинз не проснулся, потому что разговор, который должен будет состояться, ничего хорошего мне не сулил.

Повеселилась и хватит.

Думаю, можно даже обойтись без записки. Такие как Пол не любят сантиментов, хотя…

Пару строк губной помадой на зеркале я всё же оставила: «Потрахались, было клёво. Спасибо за побрякушки. Прощай».

* * *

– Отлично отработала, – Том подмигнул мне, заглянув в гримёрку. – Как всегда на высоте, крошка.

– Меньше комплиментов, больше баксов, – ответила я, срывая с головы диадему и откидывая на столик.

– Что с тобой, детка? – Том подошёл ближе. – Ты на себя не похожа с тех пор, как вернулась из мини-отпуска. Обидел кто?

– Отвали, Том! – рявкнула, скидывая с плеч его руку. – Нечем заняться? Тогда отвези меня домой.

– Домой? Даже по стаканчику не пропустим?

– Нет настроения.

– О чём и речь, – он повернул меня к себе. – Что с тобой? Тебя словно подменили, подруга. Рычишь, кричишь…

– Ты закончил с нравоучениями?

Я посмотрела на Тома, оттолкнула его и собиралась стянуть накладные ресницы, когда в гримёрку вошли ещё двое. Саманта только что закончила танцевать, а Колин поманил меня к себе.

– Что?

– Тебя зовут на приват, – шепнул он.

– Какого хрена, Колин? – я округлила глаза. – Я не танцую отдельно для кого-то. И точка. Мы это обсуждали.

– Да, я сказал мужику, Рут, но он отвалил косарь баксов и сказал, что между вами будет что-то большее, только если сама попросишь.

– Что?

– Так он сказал. И мы пожали руки.

– Пожали руки?! Ну ты и мудак, Колин. Я не собираюсь танцевать перед всякими психами, сколько бы они не платили. Мало ли что он сказал тебе. Пошли к нему кого-то из давалок.

– Рут, – Колин поморщился. – От тебя слишком много шума в последние дни. Что не так?

– Всё о’кей.

– Тогда иди и отработай деньги! Если мужик начнёт распускать руки, позовёшь охрану. Сработаем чётко.

– Пошёл ты, Колин.

– Комната номер три, – он широко улыбнулся. – Это будут твои самые лёгкие деньги, детка. Жги.

Я закатила глаза к потолку, больше всего желая сжечь эту чёртову комнату и всех этих мужиков, начавших удивительно сильно раздражать тем, с какой радостью торгуют всем, за что платят. Даже мной.

Но спорить с Колином дальше было подобно заявлению на увольнение. Он хоть и лыбился, но – я видела – шутки кончились.

– Твою мать! – выпалила, обходя его. – Это в последний раз. Я не танцую приваты, Колин. И, если он тронет меня хоть пальцем…

– Мы отделаем его так, что никто не узнает, детка.

В третьей комнате был выключен свет и играла приглушённая музыка. Наглая морда, заказавшая меня для себя лично, сидела в тени, закинув ногу на ногу.

Я вошла, покачивая бёдрами и улыбаясь изо всех сил. Сделала музыку громче, встала у шеста и, обхватив его руками, медленно повела задом, оттопыривая его всё сильней. В такт мелодии. Затем, резко крутанувшись вокруг шеста, оказалась спиной к клиенту и стала приседать, вычерчивая попой восьмёрки. В какой-то момент поясницы коснулись горячие пальцы, трусики оттянулись, и… в них полетело нечто холодное!

– Какого хрена! – закричала я, подскочив. – Что там?!

В комнату ворвался Том. Морда кирпичом, кулаки наготове. Красавчик!

– Что случилось? – спросил он низким голосом, следуя к нам. Прихватив пульт, он выключил музыку.

Я сунула руку в трусы, принявшись шарить там, как ненормальная, с ужасом представляя самое плохое, что могло там оказаться.

– Этот гад кинул мне… – вынув на свет предмет, найденный в нижнем белье, я на миг охренела, а потом пробормотала: – кольцо с бриллиантом.

– Ты что, мать твою, себе позволяешь! – по привычке завёлся Том. – А ну… Стоп. Какие бриллианты?

Я протянула ему ладонь, Том присвистнул.

– А орала чего? – не понял он.

– Оно холодное, – ответила я на автомате. А потом резко повернулась и посмотрела на севшего ближе клиента.

Пол Коллинз!

Этот наглый, сволочной тип смотрел на меня своими бесстыжими глазами и ждал, что будет дальше.

– Зачем это?! – спросила я, показывая кольцо ему.

– Предлагаю тебе выйти за меня, – как ни в чём не бывало, ответил Пол.

– Засунь себе своё предложение знаешь куда?

– Знаю, – он улыбнулся. – Я туда и пытался засунуть, но тебе не понравилось.

– Ты думаешь, это смешно, Коллинз?!

– Думаю, это очень символично. Не на палец же тебе его было надевать? Это слишком банально для тебя. А я хочу, чтобы ты до самой старости с улыбкой вспоминала моё предложение.