– Лара и Дир уже упомянули о том, что время дома и здесь течёт по-разному? Что дома оно летит в разы быстрее?

– Первым делом. Не то чтобы я поверила Светлой безоговорочно. – На лбу Омеги появилась и пропала морщинка. – Но, думаю, она не врёт.

Они молча смотрели друг на друга.

– Это катастрофа, – произнесла Таисса. – Майлз понимает это? Осознаёт, насколько время критично?

– Это наша первая задача. – Лицо Омеги было бледным, но уверенным и спокойным. – Я не собираюсь возвращаться через сорок лет к могиле сына.

– А если синхронизировать время невозможно?

– Это возможно, – спокойно сказала Омега. – Принц Пустоты не смог бы так точно запускать воронки, если бы время здесь шло в десятки раз медленнее. Думаю, синхронизация временных потоков вполне в его власти, а значит, потенциально и во власти Майлза, если Майлз займёт его место. Тем более что кое-кто говорит то же самое.

– Кто? – быстро спросила Таисса. – Тот самый визитёр, который явится, когда погаснет свет?

– Майлз… не терял время зря, скажем так. И закончим на этом.

Омега помолчала, внимательно глядя на Таиссу.

– Ты можешь уговорить Вернона синхронизировать время, если вновь окажешься рядом с ним. Но это может быть очень плохой идеей.

Таисса не стала спрашивать почему. Она знала и сама.

– Он наш враг, я знаю, – произнесла Таисса. – Но всё может быть иначе, если он будет не один. Если я буду рядом.

Наёмница Омега долго глядела на неё.

– Очень надеюсь, что это не твой наивный идеализм, – наконец произнесла она. – Не то чтобы у нас было много вариантов, чтобы пренебрегать и этим.

– Считай, что ты меня предупредила.

Они обменялись невесёлыми улыбками.

– Какие у нас есть варианты? – спросила Таисса. – Кроме меня в роли дипломата и Майлза в качестве стратега?

– Убить Стража, – просто сказала Омега. – Или заключить его в саркофаг. Один раз у нас почти получилось. Если бы Вернон не перевернул платформу…

Таисса вздрогнула. Если бы вниз упала не Элен, которую Майлз успел подхватить и спасти, а отрубленная голова Вернона…

– Не надо, – дрогнувшим голосом сказала она.

– У тебя есть другой выход?

Взгляды двух пар тёмных глаз встретились.

– Да, – сказала Таисса. – Я… хочу рассказать тебе кое-что. Личное.

Она глубоко вздохнула. Рассказать Элен о своём решении заменить Стража? Рассказать, как Таисса искала на дне сферы эхо Великого Светлого, как перед ней открылось серебряное сияние, объединив их с Верноном?

Но если не рассказать ей, то кому?

– Я хотела стать Стражем вместо Вернона, – произнесла Таисса. – Хотела его заменить после того, как он чуть не отрубил тебе голову. И тогда…

Она коротко рассказала о том, что происходило с ней, пока она была пленницей Принца Пустоты и позже, на дне сферы. О серебряном тумане над озерцом, в котором Таисса не увидела своего отражения. Об облаках над Пустошью. О погибшей звезде, которая была для Кая домом. И об одиночестве Стража. О вечном одиночестве, которое не могла скрасить даже новая личность.

– Но я могу пробиться к нему, – завершила Таисса. – Убедить его не убивать. Довериться ему и попросить у него помощи для нас. Думаю, у меня получится.

– Убедить его замедлить потоки времени – возможно, – кивнула Омега. – Смягчиться – тоже возможно. Но выпустить нас отсюда? – Уголок её губ чуть дёрнулся. – Мы все рассчитываем на твой дар убеждения, но не настолько.

– Лучше это буду я, чем Лара и её ракеты, – произнесла Таисса резче, чем намеревалась. – Если она начнёт пальбу, погибнем не только мы.

Омега, помедлив, кивнула.

– Тут мы с тобой совпадаем во взглядах. Но Лара – это тоже оружие и тоже инструмент, и пренебрегать им не стоит.

Таисса лишь вздохнула.

Минуту они сидели в молчании. Где сейчас был Принц Пустоты? Думал ли он о ней? Увидят ли они когда-нибудь солнце? А Тьен? Что станет с ним?

– Ты думаешь о будущем? – спросила Таисса. – Если мы вернёмся… какая судьба ждёт Тьена?

Взгляд Омеги изменился, сделавшись глубже. Сейчас перед Таиссой была не наёмница, а мать Эйвена Пирса.

Элен Пирс задумчиво оглядела клетушку, в которой они сидели. Решётчатые стены, два матраса, дверной проём… но Элен лишь скользила по ним рассеянным взглядом, словно видя что-то ещё. Что-то другое.

– Помнишь, что я говорила тебе в тюрьме у Берна Тьелля? – неожиданно спросила она.

– Мы говорили… об устройстве общества. О том, что рациональное большинство уничтожает патологически жестоких Тёмных, чтобы защитить свой образ жизни. Хищным диктаторам не место у власти.

– Всё верно, – кивнула Элен. – Элиты Тёмных больше нет, и нам нужна замена. Работающая система сдержек и противовесов, такая, чтобы вместе выступили не только разрозненные Тёмные, но и миллиарды людей, умеющие объединяться. Чтобы желание Великого решать судьбы мира вызвало отторжение у целой планеты – и планета дала отпор.

– Дать отпор Великому? Это вообще возможно?

– А у нас есть варианты?

Тёмные глаза Элен смотрели на Таиссу серьёзно и прямо.

– Двадцать два года, – произнесла Элен. – Тьену было двадцать два, когда ты встречалась с ним. Это даёт нам временную рамку.

– Но Тьен начал путешествовать во времени раньше… – начала Таисса.

Элен покачала головой.

– Он сломал реальность и спас тебя в двадцать два, и в этом возрасте он всё ещё был обычным Светлым. Это важная дата, и от неё мы и будем отталкиваться. У нас есть двадцать два… нет, уже двадцать один год, чтобы изменить мир.

Элен вновь скользнула взглядом по полу. Что она видела сейчас? Собственную юность и маленького сына? Взрослого Эйвена, которого ей так и не случилось обнять?

– Нам нужно строить новое общество, – произнесла она. – Эйвен начал мечтать о нём перед окончанием войны. О мире, где люди стоят наравне со Светлыми и Тёмными, где нам и Совету придётся умерить свои амбиции. И сейчас, когда на горизонте маячит появление Великого, этому обществу понадобится большой запас прочности.

Глаза Элен сузились.

– Совет запудрил людям головы так, что они забыли, что у них есть достоинство, – произнесла она жёстко. – Они вспомнят. И будут твёрдо знать, что никто не имеет права