Если на первом заседании Совет Обороны принял осторожную формулировку: «ходатайствовать перед [В]ЦИК», то 8 декабря уже осмелился давать прямые задания Якову Свердлову, который обязывался принять участие в комиссии под председательством Иосифа Сталина. И на других заседаниях Свердлову регулярно поручалось решение отдельных мелких организационных вопросов. Правда, Свердлову удавалось использовать поручения Совета Обороны и для проведения собственной политики. Так, 10 декабря 1918 г. на совещании по вопросу об обмундировании, вооружении и снаряжении десяти формирующихся дивизий именно Я.М. Свердлов (а не И.В. Сталин и тем более не Н.И. Подвойский, хотя Совет Обороны и поручил дело этой тройке) занялся решением вопроса о посылке комиссаров в формировавшиеся дивизии. Собственно, он и руководил совещанием. На следующее заседание, что примечательно, Я.М. Свердлов предложил пригласить И.Н. Смирнова со списками находившихся в дивизиях комиссаров и указал: «Можно еще пригласить и Юренева». Приглашение председателя Всероссийского бюро военных комиссаров, т. е. главы органа, который и должен был заниматься расстановкой комиссаров в Красной армии, было чистой формальностью, учитывая тот факт, что Свердлов сразу наметил, кого и куда следует отправить. Смирнова со списком уже имевшихся комиссаров было более чем достаточно для решения вопроса, тем более что К.К. Юренев был, в отличие от Л.Д. Троцкого, из настоящих лидеров «межрайонки» и потому не был ставленником ни Я.М. Свердлова, ни Л.Д. Троцкого[56], а И.Н. Смирнова председатель ВЦИК в свое время лично рекомендовал главе военного ведомства — в письме от 19 августа 1918 г. он написал Л.Д. Троцкому: «Дорогой Лев Давидович! Направляю в Ваше распоряжение т. И.Н. Смирнова с группой товарищей, мы с Вами сговаривались еще в Москве о Смирнове. Это старинный, очень хороший, дельный работник. Мы сговаривались с Вами о введении его в [Высший] военный совет, о поручении ему организации контрразведки, работы в тылу и проч. Не знаю, куда Вы направите т. Смирнова и его группу при настоящих условиях. Считаю необходимым лишь указать, что имеет смысл использовать Смирнова лишь для ответственной работы. Лучший привет. Ваш Я. Свердлов». И.Н. Смирнов был свой, партийный, товарищ, которого за простоту и честность уважали все большевистские вожди, все же недостаточно высоко оценивая его интеллектуальные способности. Весьма показательна характеристика Г.Е. Зиновьева (не позднее 4 февраля 1922 г.): «Он, вообще говоря, прекрасный человек и работает […] хорошо…»

Естественно, что в отношении Реввоенсовета Республики Совет Обороны формулировку «ходатайствует» не использовал: с первого же заседания РВСР получал только поручения, которые должен был проводить не имевший веса в партии Эфраим Склянский, фактически представлявший военное ведомство в Совете.

Почему Склянский? Для ответа на этот вопрос необходимо вернуться в август 1918 года, когда Троцкий безуспешно пытался навязать Ленину идею о необходимости дальнейшей централизации военного управления. По сведениям председателя Высшей аттестационной комиссии А.И. Егорова и Управляющего делами Высшей военной инспекции Г.Г. Ягоды от 29 августа, генералами старой армии — А.А. Свечиным и А.М. Мочульским — по поручению Э.М. Склянского разрабатывался вопрос о реорганизации аппарата управления РККА. Информация Егорова и Ягоды, вероятно, не точна: 25 августа Троцкий телеграфировал Э.М. Склянскому — «Мне сообщают, будто Мехоношин поручил Свечину разработать план организации Высвоенсовета и центрального военного управления вообще. Считаю это недоразумением. Такого поручения Мехоношин не имел. Коллегия [Наркомвоена] ничего подобного не рассматривала. Во всяком случае, я извещения не получал. Если бы, однако, сообщение подтвердилось — то прошу незамедлительно сообщить Свечину от моего имени, что я освобождаю его от выполнения поручения». Мехоношина же Троцкий сразу запросил, когда заканчивается его работа в Москве и когда он выезжает. При этом никакого ответа на свой запрос Троцкий не получил, поэтому через два дня повторно затребовал от Склянского пояснений: «Я поручил вам выяснить вопрос о поручении, данном Мехоношиным Свечину. Ответа не имею». Молчание «хитрого Эфраима» (выражение М.А. Молодцыгина) объясняет многое, и главное, его невхождение в первоначальный состав Реввоенсовета Республики и постоянное представительство в качестве заместителя Троцкого в Совете Обороны. Фактически в высшем руководстве РККА, вопреки сложившимся историографическим представлениям, Склянский оказался не креатурой Троцкого, а одним из элементов ленинской «узды» для потенциального претендента на военную диктатуру. Склянский ни за что бы не стал игнорировать распоряжения Троцкого без приказания такого человека, который не имел бы в партии и государстве больший вес, чем вес Троцкого. В условиях, когда Свердлову это было невыгодно, таковым мог быть только Ленин.

Совет рабочей и крестьянской Обороны стал некоей надстройкой над Советом народных комиссаров, еще одной комиссией, формально поставленной над правительством, а заодно и Реввоенсоветом Республики. Никакой самостоятельный вспомогательный аппарат для Совета Обороны создан не был, ив 1921 г. Ленин даже открыл секрет Полишинеля, зафиксировав в проекте Наказа от СТО (Совета труда и обороны) местным советским учреждениям: «СТО работал около года рядом с СНК, не имея в сущности никакой конституции (в данном случае — организационного устройства. — С.В.).

Поскольку создание Совета Обороны было обусловлено борьбой за власть в большевистской партии и Советском государстве, вождь мировой революции категорически не желал, чтобы на местах создавались чрезвычайные органы по образу и подобию этого Совета. 3 января 1919 г., узнав об организации «Совета обороны» в Астрахани, ленинский Совет Обороны дипломатично отписал проявившим излишнюю инициативу губернскому и городскому исполкомам и губернскому комитету РКП(б), что в учреждении местных советов обороны «нет необходимости».

4 февраля, прочтя телеграмму Самарского губернского исполкома об организации местного совета обороны, ленинский Совет Обороны даже не счел нужным удостоить самарцев личным ответом — вместо этого вождь черкнул записку Я.М. Свердлову: «Надо эту глупость отменить». Правда, уже на следующий день,

5 февраля, доклад «Об организации Совета обороны в Самарской губернии» сделал на заседании ленинского Совета Обороны Э.М. Склянский. В результате была принята более чем лояльная формулировка: «Совет Обороны постановляет: поскольку С[овет] о[бороны] Самарской губ[ернии] есть междуведомственное совещание, существование которого вызывается местными условиями, он может продолжать свою работу при условии, что она не идет вразрез с Конституцией Республики, но ввиду того, что его функции не однородны с функциями С[овета] О[бороны] Республики [который сам не был зафиксирован в Конституции РСФСР 1918 года. — С.В.] и название [Совет] о[бороны] может породить недоразумение, Совет Обороны Республики предлагает самарским товарищам снять название “С[овета] о[бороны] Самарской губ[ернии]”». К великому для вождя сожалению, дурной пример верхов был как всегда заразителен для местных большевистских бонз.