— Твоя блокада должна противодействовать?

— Предполагаю, что должна.

Реа оглянулась.

— Лас, Май пока ни слова. Если не спросит. Хорошо?

Лас кивнула.

Реа понизила голос.

— Кстати, Ани… насколько я поняла, твоя блокада должна автоматически означать стерильность?

Саванти нехорошо улыбнулся.

— Тигра. Как только захочешь провести клинические испытания — я к твоим услугам. Репродуктивные функции блокадой не нарушаются. Удовольствия, правда, уже не получаешь — но как не пострадать во имя науки!

Майтенаринн и Хеваин с недоумением глядели, как Лас разнимает хохочущего Саванти и изображающую свирепую ярость Тигрицу.

- -

Они все собрались у стола, где исходил паром очередной чайник, и смотрели на фотографии.

— Точно, ты, — подтвердила Реа-Тарин. Глаза её погрустнели. — Эх… как я мечтала путешествовать. Побывать повсюду…

— Побываешь, Тигра, — Май взяла её за руку. Тигрица вздрогнула. — Поедешь, слово. Куда захочешь. Когда захочешь. Я тоже мечтала, когда-то.

Реа-Тарин склонила голову. Ей хотелось усмехнуться… но было что-то необычное в прикосновении Майтенаринн. Оно обожгло.

— Я всё равно ничего не помню, — добавила Майтенаринн. — Хеваин, а можно как-нибудь выяснить, что я там делала? Кто устраивал эти мероприятия?

— Несомненно. Правда, для этого мне нужно совершить несколько поездок.

Май кивнула.

— У вас будут деньги, Хеваин. Я хочу знать, куда делись пять лет жизни… а может быть, и больше. Здесь все, кто может мне помочь, и из них…

— Да? Есть ещё Чародей, — насупился Саванти. — Многие другие. Например, Её Светлость. Нынешний Генеральный Прокурор.

Май склонила голову, замолчала. Закусила губу.

— Ты прав. Прошу, извините меня. Из присутствующих вы, Хеваин, разбираетесь в этом лучше всего. Обсудим завтра, ладно?

Лас долго рассматривала полсотни фотографий.

Повсюду — Май. И не она. Рядом с ней — знаменитые в той или иной стране люди. Говорят с Май, смеются вместе с ней, обедают вместе, наслаждаются музыкой… Зачем? Для кого всё это было?

Ещё одна головоломка. Вас осталось ещё трое, вспомнила она слова дяди Хельта. О ком он говорил? Май не знает.

Здесь их больше трёх. Ещё одна загадка.

И, действительно, ощущение, что кто-то внимательно тебя выслеживает.

* * *

За несколько минут до полуночи в дверь постучали. Вошёл специальный курьер Её Светлости.

— Майтенаринн ан Левватен ан эс Тонгвер эс ан Тегарон?

— К Вашим услугам, — Май чуть присела, наклоняя голову.

— Её Светлость Теране Эсстар Тегар-Тан ан Тегарон просит Вас удостоить её чести Вашего присутствия сегодня ночью. Если обстоятельства позволяют — незамедлительно.

Май растерянно оглядела остальных… и кивнула.

— Едва лишь приведу себя в достойный вид, таха-тиа.

— Нет необходимости, — курьер наклонил голову. — Ваше нынешнее облачение достаточно уместно, тахе-тари Майтенаринн. Прошу Вас.

Май кивнула и покинула комнату.

— Я ей не завидую, — задумчиво произнёс Саванти, поклонившись курьеру на прощание. — Я ей не завидую.

Лас недоумённо посмотрела на него.

— Думаю, ты поймёшь меня. Когда-нибудь, — он отвернулся, вздыхая.

* * *

Три с половиной часа спустя Май, задумчивая и улыбающаяся, вернулась в «чайную». На вопросительные взгляды она встала на колено и исполнила знак Всевидящего Ока. Замерла, закрыв глаза. Знакомое слабо-малиновое сияние окружило её. Сама Май, похоже, ничего не заметила. Лас невольно попятилась.

— Извините, — произнесла Май с виноватым видом, поднимаясь на ноги. — Я дала клятву молчать. Вы узнаете всё. В своё время.

Лас изрисовала уже десятый лист бумаги, а разгадки всё не было.

«Восемь три, три шесть, два один».

«Помни наш с тобой пароль».

Она глянула на первые десять строк.

Ma es matafann ka

Es foar tan es mare,

Es sio verenn kann, ahs tann,

Es foer va.

Ma es favoiren ka,

Es rhone kann er mare,

Tuan eraide Verge vin,

El tinn niua.

Beraine kae Sien kuraide tann?

Fann mae Sien es tu el ain aes tann?

Нет, не получается. Выбираешь слоги, выбираешь буквы — всё равно бессмыслица. Она попробовала и перевод на тегарский — с тем же успехом. Хотя Хельт эс Тонгвер не стал бы опираться на переводы на варварские наречия — не зря же использовал подлинник. И как-то сумел научить Майтенаринн правильному произношению. Первых двух строк. Надо продолжить её обучение. Голос у Май великолепный…

Лас оглянулась. В читальном зале — почти никого, на кабинку с терминалом никто не претендует — каникулы. Так. Ласточка поёрзала в кресле (слишком глубоком), положила на стол талисман — «конька». Посмотрела на него. Нет, не напоминает очертаниями группу островов или отдельный остров. Место официальной работы Хельта известно, вряд ли это тот самый маяк.

Традиционные способы шифровки она уже пыталась применять. Благо, языкознание и тайнопись идут рука об руку: многие памятники, особенно древнего царства Роан, надо вначале расшифровать. И из-под одного текста, прекрасного и притягивающего, возникает другой, не менее прекрасный. Сейчас так уже не пишут…

Простые подстановки, чередования, сдвиги не подходят. Как ни крути эти шесть букв или слогов, ничего не получается. Должно быть что-то простое, для чего достаточно только знать «пароль». Ну и, вероятно, кое-что из детства Майтенаринн — «помни игры». А она ничего, ничего не помнит.

Лас собрала все свои бумаги в папку, ещё раз взглянула на карту мира, выключила терминал и вышла наружу, в читальный зал.

Надо погулять на свежем воздухе. Может, что-то придёт в голову. Сагари… Хельт меньше всего походит на южанина, Май — тем более не имеет никакого родства с народами Роан. Почему всё время кажется, что таинственное указание предполагает Роан? Почему Хельт выбрал стихотворение Сагари, да ещё такое, о котором ходят легенды, одна другой страшнее?

Отгадка близко. Совсем близко.

* * *

Хеваин время от времени подходил к терминалу — ждал ответа на запросы. Майтенаринн тем временем осматривала свой гардероб. Ужас, сколько барахла. Неужели она действительно хотя бы раз оделась во всё, что здесь есть? Во всё, что оказалось сданным в кладовые? Десять массивных покрытых пылью коробок. Обоняние говорило — да, Май, это всё твоё.