Я посмотрел на профиль жены, красиво прорисовывающийся на фоне тонированного стекла.

– Как поживают твои родители? – спросил я.

– Хорошо.

Настя даже не скосила глаз в мою сторону. Хотя я и не припомню, когда в последний раз мы говорили о ее родителях.

– Давай пригласим их к нам в гости, – предложил я.

– Давай, – согласилась Настя.

– В эти выходные.

– Боюсь, что в эти выходные не получится.

И все. Никаких комментариев.

– Мы можем сами навестить их.

– Они не любят гостей.

– Я не знаком с твоими родителями.

– Тебе мало меня одной?

Смарт-мобиль остановился возле нашего дома.

Кирпичное двухэтажное строение. Перед домом – ухоженная лужайка с цветником. Над двускатной крышей возвышается серебристый конус информационной башни, растущей на заднем дворе.

– Что ты хочешь на ужин? – спросила Настя, едва мы переступили порог.

– А что ты сама хочешь? – спросил я.

– Мне все равно. Я буду то же, что и ты.

Тишина.

Как будто все умерли в доме.

Я тихо открыл двери и вошел в комнату жены.

Настя неподвижно стояла перед трюмо с большим овальным зеркалом и смотрела на свое отражение.

Я подошел к ней сзади и осторожно взял за плечи. Наклонился и поцеловал в шею. Она пахла, как моя жена. Как настоящая женщина.

– Я возвращаюсь в Москву, – тихо произнес я.

– Когда? – спросила Настя.

– Скоро… Может быть, завтра.

– Хорошо, я закажу тебе вещи.

В прежние времена жена сказала бы мужу: «Я соберу твои вещи».

Я повернул Настю к себе лицом. Мои ладони скользнули по ее рукам. Пальцы сомкнулись на запястьях.

– Я хочу, чтобы ты полетела со мной.

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

– А если я тебя очень попрошу?

Настя улыбнулась и приложила свой пальчик к кончику моего носа.

– Нет!

– Почему? – настойчиво повторил я.

– Петенька, дорогой, ну что ты как маленький, – Настя недовольно наморщила носик. – Ты ездишь в Россию по работе, а мне что там делать? Там же нет информационного поля. А значит, нет элементарных удобств, к которым я привыкла.

– Хорошо.

Я заранее, еще до самолета, продумал все свои действия, в том числе и на тот случай, если Настя откажется от предложения посетить Москву. Поэтому я не торопился, а делал все обстоятельно.

Я снял пиджак и по локоть закатал рукава рубашки. Подошел к столику-контролеру – точно такие же, стеклянные, круглые, на высокой витой ножке, имелись в каждом доме, – и приложил уин-перстень к встроенной в стеклянную поверхность ячейке дозатора. В глубине стекла загорелись бледно-голубые цифры, показывающие состояние моего уин-счета.

– Большой пожарный топор, – громко и отчетливо произнес я.

А на всякий случай еще и представил то, что хотел получить.

По краю стеклянного круга пробежал зеленый огонек, означавший, что заказ принят и оплата произведена.

– Зачем тебе топор, Петя? – спросила Настя.

Я посмотрел на жену. На ее лице не было даже тени тревоги. Она просто не понимала, зачем мне понадобилась эта вещь.

Ну что ж…

– Хочу навести порядок на заднем дворе.

Рядом со столиком материализовался топор. Точно такой, как я хотел. С длинным красным топорищем, с широким, сверкающим лезвием и тяжелым металлическим штырем на обухе. Топор неподвижно висел в воздухе, как будто закона гравитации для него не существовало.

Я ловко ухватил топор за рукоятку, улыбнулся довольно и, как бывалый лесоруб, закинул его на плечо.

– Ты не сказал, что заказать на ужин, – напомнила жена.

– Закажи что-нибудь на свой выбор, – ответил я и направился к двери, ведущей на задний двор.

– Милый, я буду есть то же, что и ты.

– Ну, значит, сегодня мы останемся голодными, – сказал я и распахнул дверь.

Солнце уже почти закатилось. Лужайку, бассейн и информационную башню на заднем дворе освещали летающие фонари. Парившие в разных концах двора, они собрались надо мной, едва я вышел из дома.

Трава на газоне казалась аккуратно подстриженной. Но на самом деле она просто не росла выше или ниже установленной нормы. Она вообще не росла. Потому что была ненастоящая.

Я подошел к основанию информационной башни. Вершина ее, возносящаяся на десятиметровую высоту, вытягивалась там в тонкую спицу, а внизу, чтобы обхватить основание башни, за руки должны были взяться пятеро человек. Я провел пальцами по ее теплой, чуть шероховатой поверхности, блестящей так, будто она была облита расплавленным свинцом.

Отступив на шаг назад, я перехватил топорище обеими руками, размахнулся как следует и наполовину вогнал лезвие в тело информационной башни.

– Петр! – вскрикнула вышедшая следом за мной на двор Настя. – Что ты делаешь!

Я выдернул лезвие топора.

Глубокий шрам на теле информационный башни на глазах стал затягиваться.

Не дожидаясь, когда он исчезнет, я снова размахнулся и ударил в то же самое место.

Еще раз!

Еще!..

– Петр!

Подбежав сзади, Настя схватила меня за руку.

Нет, дорогая, теперь меня уже не остановить!

Дернув плечом, я освободил руку и нанес новый удар в основание башни.

Настя снова попыталась меня остановить, но я оттолкнул ее так, что она упала на траву.

– Ты совсем спятил в этой своей России! – закричала она, приподнявшись.

– Может быть, – быстро глянул на нее я. – Но, ты знаешь, мне это нравится.

И еще раз махнул топором.

Башня пыталась сопротивляться, но рана на ее теле с каждым ударом становилась длиннее и глубже. На ее стороне были миллиарды работящих нанороботов, на моей – то, что материал, который я кромсал, был пластичным и мягким, а топор – тяжелым и острым. Я понимал, что работа мне предстоит нелегкая. Но я был готов потрудиться на совесть.

– Зачем ты это делаешь? – тихо произнесла у меня за спиной Настя.

– Хочу узнать, кто ты на самом деле, – ответил я, не оборачиваясь.

– Тогда просто оглянись.

– Нет. Здесь я не могу быть уверен в том, что это действительно ты. Здесь все ненастоящее. Здесь меня все время пытаются обмануть.