Сами китайцы считалось самой страшной казнью – обезглавливание. Они верили в то, что в загробном мире они будут выглядеть такими, какими встретили свою смерть. Поэтому часто родители или родственники преступников за взятку просили судей применить другие виды казней.

Впечатленный увиденными казнями Алабин долго не мог заснуть ночью, но усталость дала все-таки о себе знать и к утру поручик провалился в глубокий сон, насилу его разбудил Кислицин.

Поход Алабина и его бойцов продолжился. Возле одной деревни алабинцы удачно и без потерь отбились от нескольких джонок пиратов и доплыли до города Вэньчжоу.

– Осталось еще несколько лун до Макао, – сказал Ли Сюань. – Жаль мне будет с вами расставаться. Особенно с тобой, Дим Рим, ты мудрый, храбрый и искусный воин. Но нам всем надо еще дойти до города. И остаться в живых. Эти южные края – самые опасные места для хороших и добропорядочных людей.

– Отчего так? – поинтересовался Алабин.

– Здесь господствует вышеупомянутая хозяйка Шинг – убийца моей семьи. Все ее здесь бояться. И португальцы, и англичане, и всех больше – правительственные войска. У нее тысячи судов и тысячи людей. «Черная Эскадра» – так называют ее флот. А ее прозвали адмиральша ладронов, то есть воров или разбойников. Это очень мощная организация. Шинг, вдова знаменитого главаря пиратов, очень энергичная его преемница. Жесткая, безжалостная, но справедливая, по мнению разбойников, правительница, она установила в банде законы, очень схожие с законами флибустьеров, но со своим женским уклоном. Вот один весьма интересный закон. Нельзя насиловать пленниц, можно только брать по согласию или выкупать у той же Шинг.

– Да, весьма занимательно. Я первый раз слышу о таком пиратском законе.

– Это оттого, дорогой Дим Рим, что среди пиратских шаек крайне редко встречаются женщины-предводительницы.

– Не могу не согласиться с вами, уважаемый Ли Сюань. Действительно женщина-главарь морских разбойников – это невероятный и чрезвычайно редкий случай в истории флибустьерского и корсарского движения.

Флот Ли Сюаня причалил к городской пристани. Едва купец и его команда сошли на берег вокруг них забегали люди, началась ужасная паника. Все кричали: «Хайдао! Хайдао!»

– Что случилось, уважаемый Ли Сюань? – встревожено спросил Алабин.

Купец нахмурился.

– Пираты пожаловали. Хотят обложить город данью. Многие города на южном побережье платят отступные бандитам. Перед нами уже не секта «Путь Девяти Дворцов», а пострашнее сила – люди мадам Шинг. Жаль, что отныне мы не сможем выйти в открытое море, пираты перерезали нам путь.

– И что нам теперь делать?

– Сражаться за свои жизни…

Алабин достал складную подзорную трубу и направил в сторону пристани… На берегу царило большое оживление. К нему то и дело подгребали джонки и барки и высаживали все новых и новых пиратов. Ладроны собирались напасть на город и подтягивали сюда значительные силы.

Главарь пиратов направил своего посланца в город с предложением сохранить жизнь жителям в обмен на ежегодную дань в размере десяти тысяч долларов. В противном случае бандиты нападут на город, сожгут все дома и перережут всех горожан, невзирая на возраст и пол.

Переговоры продлились довольно долго. Наконец, обе стороны пришли к соглашению, что город будет ежегодно выплачивать пиратам по восемь тысяч долларов. Первый взнос будет внесен сегодня ближе к вечеру, так как жителям требуется время, чтобы собрать такую сумму. Но пираты сказали, что придут за данью через два часа и не часом позже. И снова повторили свою угрозу: если горожане не выполнят их требования, они перережут всех жителей, включая стариков, женщин и детей.

Пираты отплыли.

Но горожане и не собирались платить дань бандитам. Устное соглашение с людьми адмиральши Шинг было всего лишь уловкой. Жители просто выигрывали время, чтобы вооружиться и приготовиться к битве.

Алабин добровольно вызвался руководить обороной города. Ли Сюань замолвил слово за него главе города Лун Вану, и тот согласился, чтобы, как говорит купец, «храбрый и непобедимый русский полководец» возглавил местное ополчение. Горожане вооружились чем могли: луками, стрелами, саблями, копьями, ружьями, топорами, ножами, вилами.

У самообороны города имелось в распоряжении одиннадцать чугунных пушек: шесть легких, и пять тяжелых. Они были без лафетов и намертво прикреплены к большим деревянным колодкам, так что их нельзя было повернуть ни в которую сторону, а только туда, куда они были наведены. И, естественно, что только в этом направлении могли и полететь выстрелянные в противника ядра. Поручик знал еще одну особенность этих недвижимых орудий: такие пушки иногда ставят на корабли, и они часто от выстрела сдвигаются с места и даже опрокидываются, и тогда необходимо человек десять, чтобы поставить орудие на место. А это Алабину явно не нравилось. Он распорядился шесть легких пушек поставить на четырехколесные повозки и намертво закрепить. Их поровну распределили по флангам и замаскировали. Пять больших и мощных пушек на колодках установили в центре защитных рубежей.

Правый фланг возглавлял Алабин, левый – Кислицин, а центром командовал Юзевский. Горожан распределили по флангам, большую часть поставили в центр.

– Среди моих молодцов найдется опытный канонир? – обратился к отряду Алабин.

– Найдется, командир! – отозвался один из русских солдат, оказывается, служил в Конноартиллерийском полку.

– Отлично, Елисей!.. Собирай команду пушкарей и командуй ими!

Алабин обратился через Вин Чоу к главе города:

– Нам кроме ядер крайне необходима картечь. Она окажется более действенной в этой схватке. Не найдется ли она случайно в ваших цейхгаузах?

– Лун Ван говорит, что она где-то хранится, – сказал толмач – Сейчас ее принесут.

– Это будет великолепно…

План Алабина по разгрому вражеского войска был прост, как выеденное яйцо. Сначала Юзевского палит из центральных пушек по пиратам. Это для того, чтобы мощными тяжеловесными ядрами и брандскугелями – пустотелыми чугунными ядрами с отверстиями, начиненными зажигательным составом – повредить и поджечь часть флота пиратов и спровоцировать на атаку. И когда бандиты устремятся на штурм центральных бастионов, фланговым перекрестным огнем из легких пушек и картечи уничтожить десант головорезов адмиральши Шинг. А затем ударить с трех сторон живой силой по деморализованным разбойникам, рассеять и окончательно добить, а флот пиратов сжечь.

Китайцы подкатили к орудиям повозки с картечью и ядрами, Русские зарядили пушки. Китайские ополченцы и иностранные наемники залегли за укрытиями.

Спустя полчаса истек срок ультиматума ладронов, и они появились на берегу…

– Огонь! – крикнул Юзевский и взмахнул саблей.

Раздался мощный залп. Центральные пушки сразу же разбили ядрами несколько барок и джонок. Одно судно загорелось. Озверевшие от вероломства и упрямства горожан пираты устремились на штурм центральных укреплений. Ладроны не могли смириться, что последнее слово осталось не за ними. Когда пираты подошли на близкое расстояние к центру, с флангов прозвучала команда «Огонь», озвученная уже Кислициным и Алабиным.