Из интервью Виктора Цоя и Наталии Разлоговой тележурналисту Сергею Шолохову:

С. Шолохов: Сергей Соловьев рассказывал о том, что когда нужно было собрать людей на картину «Чужая Белая и Рябой», то специально арендовали солдат на случай, если не придет зритель, но когда ему потребовалось созвать массовку на концерт Цоя, Цой только развел руками: «Нет проблем, обеспечьте милицию». Так?

B. Цой: Я никогда не был настолько самоуверенным, поэтому ничего такого не говорил. Я думал, что людей, которым нравится наша группа, в Москве много, и надеялся, что, узнав о концерте, они придут. Я предложил устроить бесплатный концерт, чтобы во время концерта снять необходимый эпизод. Люди пришли. Ничего такого… «обеспечьте милицию»… я не делал, я ничего этого не знал.

Н. Разлогова: Соловьев сделал картину на базе рок-музыки не потому, что она ему нравится, а потому, что он чувствует, что за этим будущее, что это тот язык, который понимает основная масса зрителей.

C. Шолохов: Виктор, в фильме «Асса» после мелодраматического финала, когда красавица убивает своего любовника-мафиозо, который падает в ванну с розами, и жанр берет свое, вы поете песню протеста. Не кажется ли вам, что тут есть некая спекуляция… созданная, чтобы интеллектуалы нашли здесь какие-то свои радости?

В. Цой: А я не считаю эту песню песней протеста. И вообще я не очень понимаю, зачем она нужна этой картине. Она выглядит, на мой взгляд, вставным зубом… Ну это, скорее, дело режиссера. В конце концов, я не мог предположить, каков будет конечный результат. Отвечает за это только режиссер. Я рад, что в этом фильме мне удалось выглядеть максимально отдельно от всего остального.

Н. Разлогова: То, что песня оказалась в конце, вполне естественно, это должно было заставить зрителя досидеть до конца фильма. Ведь Виктор Цой в титрах идет четвертым, на уровне исполнителей главных ролей, и люди, конечно, ждут его появления. Если песню пустить в начале, вдруг они уйдут? А так они будут сидеть до конца… Этим обеспечивается касса.

Сергей Шолохов, журналист:

«Что касается интервью Цоя на теплоходе. У меня была идея прочитать этот теплоход как такой некий ковчег, типа все завершилось, и интересно, кто же попал на ковчег. Кто останется после того, как все будет снесено очередным наводнением. И с удивлением обнаружил, что все представители человеческой флоры и фауны там были отобраны. Там были инноваторы и консерваторы, радикалы, партийные боссы и православные гуру, лидеры перестройки во главе с Коротичем. На этом ковчеге были все. И это было мне очень интересно. А из мира контркультуры там оказался Цой. И я, естественно, его позиционировал как представителя огромного мира контркультуры, которого взяли, как лучшего. Все тогда как бы отправились в светлое будущее, а темное прошлое как бы осталось на берегу. Рашид Нугманов тогда не присутствовал, он на пляже находился, отдыхал, и не был на корабле.

На теплоходе я поговорил со всеми – и с Рязановым, и с Говорухиным, и Глазунов там был, Коротич. К тому времени я уже закончил университет, аспирантуру и был взрослый дяденька. И я уже работал на телевидении. Цоя я знал как лидера группы „Кино“ по рок-клубу и по его дружбе с Курехиным. Но еще больше он мне был интересен как представитель некой другой галактики, потому что все остальные были более-менее похожи друг на друга. Конечно, они отличались немножко – например, „Аквариум“ от „АукцЫона“, но Цой выпадал абсолютно из общего ряда тусовки. И, конечно, когда он засветился в фильме „Игла“ с грандиозным своим нежным и в то же время строгим обликом, который покорил абсолютно всех… Он был настоящий такой строгий юноша среди разболтанного рок-клуба, где у всех были всегда какие-то проказы. Там же кто под мухой был, кто под иными экзотическими напитками и веществами, а Цой всегда сохранял в себе присутствие потусторонних сил, не будучи посторонним. Чудесное сочетание этого мира, реальности и сказочности. Цой – это как замочная скважина в иной мир… Курехин использовал „Кино“ и Цоя в своих „Поп-механиках“, в рок-секции. Делались весьма интересные постановки. Потом Курехин и Цой разошлись, но этого я уже не застал, я видел их лишь в момент триумфа.

Насчет того, что в кадр во время моего разговора с Цоем попала Наташа Разлогова… Тогда все же снимали на одну камеру и потом не было возможности как-то вырезать лишнее. Снимали же общий план. Наташа была против, но я ничего не мог сделать. Был момент, когда Наташа поддержала не очень красноречивого Цоя и стала помогать ему формулировать мысли, и стало очевидно, что он разделяет ее точку зрения, и стали ясны мысли самого Цоя. Наташа просто озвучивала его мысли, а Цой солидарно кивал головой.